«Ой, не стоило нам нажираться так после концерта… Ох, как не стоило… Я как чувствовал, что ничем хорошим это не закончится. Я-то сразу на правах старшего завалился на заднее сиденье вэна. В жопу пьяный Кау-старший сделал две неудачные попытки самостоятельно забраться в салон, наступил сам себе на штанину и, если бы не вездесущий Саки, точно бы расквасил себе физиономию. Довольно хихикающий, но не менее пьяный Кау-младший сразу доверил своё тельце рукам охранника, и тот заботливо погрузил наше сокровище рядом с братом. Шёфер мужественно залез сам и, усевшись, сосредоточенно пытался не свалиться с сиденья всё ещё стоящего вэна. Последним забрался злой как тысяча чертей Йост. Естественно, наш вид оптимизма ему не прибавлял, учитывая то, что весь вечер он провёл в постоянных пробежках по всему клубу. Наша фишка – разбежаться по разным углам клуба и спокойно напиться, пока Дэвид носится и призывает всех к порядку. Том, кажется, как всегда успел кого-то прижать в подсобке, поскольку даже сейчас имел весьма довольный собой вид. Билл заснул, склонив голову брату на плечо. Густав продолжает вести неравную борьбу со своим вестибулярным аппаратом в попытке удержать равновесие, что-то бормоча себе под нос. Йост тихо матерится. Но это пока тихо. Знает, что всё равно его сейчас никто не слушает. Зато завтра, устроит нам жестокую побудку и будет орать, прекрасно понимая, что наши черепные коробки перекосячивает не то, что от его воплей, а даже от простого поворота головы. Святая инквизиция отдыхает и нервно курит в сторонке. Вот, кстати, покурить бы сейчас…
До гостиницы мы всё-таки добрались. Шёфер даже ни разу не упал. Билла растолкали и, прикрыв его скучковавшиеся у носа и мутные глазки солнцезащитными очками, под белы рученьки выволокли из вэна. Том на выходе повторил свой номер, наступив на штанину, и ткнулся носом в плечо Про. Рука Дэвида тут же взметнулась, чтобы отвесить ему подзатыльник, но потом, так и не достигнув цели, медленно опустилась. Том в таком состоянии и ответить может запросто. Были уже прецеденты. А вот разборок в таком состоянии нам только и не хватало!
- Вытаскивайте свои задницы, - процедил сквозь зубы нам с Густавом Про. Ударник сфокусировал взгляд и, собрав оставшиеся силы, постарался не слишком сильно качаться при ходьбе. В лифте наша четвёрка просто сползла по стенкам и чуть не растеклась аморфными лужицами по полу. Билл мгновенно отрубился, свалившись на дремлющего Тома. Густ бодро прихрапывал в уголочке, да и у меня глаза слипались на 1-2-3. Я, Густав и Том проснулись, получив по чувствительному пинку от Про. Нашу принцессу обычно не будят, а заботливо на руках транспортируют в номер и сгружают на кровать. Ну да, нашего поющего мальчика пинать нельзя, а то обидится и будет вместо пения шипеть, как рассерженная кошка. Высказываю эту мысль вслух. Том издаёт какой-тот визгливо-лающий звук, призванный изобразить смех. Густав собирается дружески хлопнуть меня по плечу, но промахивается и сбивает Тому кепку.
- Шёфер, баран недоделанный, - тоскливо воет Том. Густ что-то пытается сказать в своё оправдание, но Кау-старший его не слушает. Ладно, это уже не моя забота. Я вваливаюсь в свой номер, на ходу снимая кроссовки и расстёгивая ремень. Падаю на кровать и стараюсь не уснуть в процессе стягивания с себя джинсов и футболки. Нет сил даже дойти до душа. Заползаю под одеяло и мгновенно проваливаюсь в сон.
С перепоя, скажу я вам, или вообще не помнишь, чего снится, или тебе снятся такие охренительные сны, которые потом долго не выветриваются из головы, и трудно понять, то ли это была ночная грёза, то ли действительно произошло. Но сегодняшний сон превзошёл все, которые я когда-либо видел в таком состоянии. Я занимался сексом с Густавом. И даже не было удивления, что мы оба парни. И противно не было. Вроде бы как с девчонкой, только вместо оной подо мной распластался наш барабанщик, цепляясь мне за плечи своими крепкими пальцами. И я ведь засаживаю ему, засаживаю изо всех сил, даже во сне чувствуя, как катится пот по моей спине. И кончаю с протяжным стоном:
- Гуууст…
- Мммм? – отдаётся довольным густым басом в моём левом ухе, и я внезапно понимаю, что это уже не сон. Глаза открываются с большой неохотой. В комнате темно, благодаря плотным шторам. Осторожно сажусь на кровати, окончательно посыпаясь. В голове просто съезд мангустов вкупе с агитационной компанией по выбору вожака стаи. На ощупь нахожу прикроватный столик и на нём приготовленную каким-то добрым человеком бутылку с минералкой. Тёплая вода немного приводит меня в чувство. Глаза привыкают к царящему полумраку, и я уже более уверенно нахожу выключатель ночника. Под одеялом, слева от меня, явно кто-то есть. Вот, на заметку - наябедничать Йосту, что кто-то из охраны пропустил к нам фанатку. С одной стороны – фанатки оно, конечно, хорошо, но с другой – когда просыпаешься в таком состоянии нестояния, какие на фиг фанатки? Несильно пихаю это нечто. Ноль реакции. Пихаю посильней. Из-под одеяла доносится непонятный звук. Ладно, не хочешь по-хорошему, будем как получится. С этой мыслью стаскиваю одеяло и тут же начинаю жалеть, что всё происходящее всё-таки не сон. Ибо в моей кровати, свернувшись уютным клубком, лежит Густав.
Трезвею просто с поразительной скоростью. Оставшийся без одеяла Густав недовольно ворчит и открывает припухшие ото сна и перепоя глаза.
- Йорки, блядь, - сипит он, - какого хрена ты тут делаешь?
- Хотел спросить тебя то же самое, только в более приличной форме, - язвительно отвечаю я. – С какого перепуга ты ввалился в мой номер и влез в мою кровать?
- Ммм… - Густ сжимает руками голову, - не ори! Я, кажется, выходил из номера… в туалет… или покурить… или ещё куда…
- Умгу, а потом перепутал двери, и Саки, не разобравшись, запер нас тут вдвоём. Охренительно!- скептично улыбнулся я, глядя на взъерошенного Густава, пытающегося привести свои мысли в порядок. Не ответив, тот только кивнул головой. Представив себе физиономию нашего Про, когда он придёт отпирать номера и будить нас, я повалился на кровать и затрясся в беззвучном смехе. Всё-таки спокойно умереть Дэвид не сможет, даже если и очень захочет. Но мы же на сей раз не специально.
- Я спать буду, - сонно ворчит ударник, натягивая на себя одеяло. Неплохая мысль! Ложусь на своё место, отнимаю у Густава часть одеяла и, повернувшись к нему спиной, мгновенно проваливаюсь в сон.
Утро, благодатное утро, пришедшее вместе со всемирной мужской проблемой – утренним стояком. Только вот на сей раз мой член был зажат чем-то мягким и горячим. Было приятно. Так приятно, что не хотелось открывать глаза. Но сделать это пришлось, хотя бы ради того, чтобы узнать, кто так мило позаботился о моём пробуждении. Вижу перед собой белобрысый затылок и запоздало припоминаю, что сегодняшней ночью мой номер с неожиданным визитом посетил Густав. И в данный момент мой член зажат его попой. Бляяя… Аккуратно, чтобы не разбудить его, по-партизански отползаю назад и с грохотом сваливаюсь с кровати.
- Ну, наконец-то, - раздаётся вполне бодрый голос Густава, - я думал, что так и проведу всё утро с твоим членом в заднице.
- Мог бы отодвинуться, - прошипел я, потирая ушибленный локоть.
- Пробовал, - Густав повернулся ко мне лицом, сверкая хитрой улыбкой, - только ты цапнул меня поперёк живота, придвинул к себе и сказал, что если ещё раз дёрнусь, то ты меня всенеприменнейше выебешь. Я не стал рисковать.
Я аж чуть не задохнулся от такой немереной наглости. Хотя, кто знает, может оно и на самом деле всё так и было. Пьяный был, не помню. А эта белобрысая сволочь подползла к краю и, глядя мне в глаза, сказала:
- Хотя если бы ты всё-таки выполнил свою угрозу, я бы не стал слишком сильно сопротивляться.
Могу поклясться чем угодно, что своими собственными ушами слышал, как моя же челюсть грохнулась об пол. Я смотрел в его честные карие глаза и так и не мог понять, серьёзно он говорит или шутит. По его невозмутимой физиономии вообще иной раз трудно сказать, что же он на самом деле имеет в виду.
- Господи, Листинг, у тебя сейчас такая тупая физиономия, будто бы я тебе открыл Америку, сказав, что Санта Клауса на самом деле нет, - Густав недовольно нахмурил брови. – Ты так и будешь на меня таращиться или…? – интригующе замолчав, Густ мило прищурился
- Эхм… - прочищая внезапно пересохшее горло, кашлянул я, - или что? В каком смысле?
- Бляя, Йорки, вот честное слово, был бы я девушкой уже давно бы дал тебе по морде и гордо удалился. Но, вот в чём вся фигня-то, - я не девушка, - с этими словами наш барабанщик, наш тихоня, наш Густав, мать его, Шёфер, приподнялся и жадно прильнул к моим губам. Я впал в такой ступор, что даже не заметил момента, как начал отвечать ему. А этот проныра начал между тем потихоньку отползать. Разрывать поцелуй мне не хотелось, поэтому пришлось ползти вслед за ним на кровать.
Вполне естественно, где-то в глубинах подсознания нихтшвуль-сигнализация орала на разные лады, что все происходящее – как-то не совсем правильно, а точнее совсем не правильно. Но когда я в последний раз прислушивался к своему подсознанию?
Пальцы Густава оказались неожиданно нежными. Ну, так по крайне мере, показалось моему члену. На все мои вялые попытки как-то воспротивиться, открыть рот и возмутиться, Густ делал страшные глаза и грозно обещал убрать руку.
- На спину! – этот приказ дошёл до моего понимания не сразу. А уж реакция на него еле пробилась через туман возбуждения. Тем не менее, почему-то уже лёжа на спине, с всклокоченными мыслями и жалкими остатками самообладания, я понял, что меня сейчас будут иметь. И, судя по настрою нашего Тедди-барабанщика, долго и жёстко. Однако Густ сел мне на живот, сжав мои бока своими коленям, а затем наклонился и, касаясь губами моего уха, хрипловато прошептал:
- А теперь, Йорки, докажи мне, что не зря тебе оплачивают порноканалы в гостиницах.
Он отклонился назад, опершись одной рукой на мою ногу, и я почувствовал, как в мою руку лёг тюбик со смазкой. Бог мой, где он его прятал? Прятал?! Чёрт подери! Значит, он всё это планировал!! Вот это засада так засада… Попал ты, Йорки, со всеми потрохами.
- Ты долго будешь думать? – с ласковой угрозой в голосе спросил Густ, покачиваясь так, что его попа нежно скользила по моему уже готовому ко всем боевым действиям члену. – Или мне самому себя растягивать?
Мысль о том, что иметь всё-таки буду я, а не меня, пробилась к сознанию гораздо быстрее и принесла заметное облегчение.
Упрямо мотнув головой, словно сбрасывая с себя какое-то оцепенение, я сел, придерживая его за спину. Насмешливые карие глаза в упор смотрели на меня. Так, в конце-то концов, кто тут у нас хозяин?
Густ оказался той ещё горячей штучкой. Он так стонал и целовал меня, пока я подготавливал его, что я уж подумал, что он так и кончит, не дождавшись моего полноценного в нём присутствия. Но он сам убрал мою руку, отнял тюбик, выдавил крем себе на ладонь и, щедро смазав меня, начал медленно насаживаться. У меня в животе что-то свело такой сладкой судорогой, что я даже застонать от удовольствия не мог, а только ткнулся любом Густику в плечо.
- Ну же… - судорожно глотая воздух, простонал он.
- Я боюсь причинить тебе боль.
- Ыыы, - сквозь зубы процедил Густ, кусая меня за ухо. – Если ты сейчас же не начнёшь, тогда придётся мне поиметь тебя. А может ты именно этого и хочешь, только сказать стесняешься? Даю последний шанс…
С этими словами он приподнялся, а затем резко опустился до всей длине моего ствола. Я аж взвизгнул от восторга. Найдя мягкие губы этого белобрысого чуда, я переплёл свой язык с его в безумном танце. Завалившись набок, я подмял Густава под себя. Прям как во сне – мелькнула мысль. Только теперь это был не сон, а самая что ни на есть развратная реальность.
Мои первые движения были осторожными, я всё же боялся, что сделаю ему больно. Но когда он вцепился в мои предплечья руками и скрестил ноги у меня на пояснице, я уже не мог сдерживаться. Срывая с его губ нетерпеливые поцелуи, я брал его в таком бешенном темпе, что казалось моё собственное сердце сейчас выпрыгнет из груди. А Густ кусал свои губы, пытаясь не закричать, выгибался, подаваясь навстречу движению моих бёдер.
- Гуууст… - с этим полустоном-полувздохом я кончил, содрогаясь в тёплых объятьях нашего ударника. И только через некоторое время осознал, что он тоже кончил, причём, кажется, даже раньше меня…»
- Йооорки, - Густав плюхнулся мне на спину и я не успел закрыть свой дневник. – Опять ты ностальгируешь?
- Да, мне приятно вспоминать наш первый раз, - я чуть не свихнул себе шею, когда повернулся, чтобы поцеловать это улыбающееся чудо. Он возмущённо фыркнул и попытался отнять у меня тетрадь.
- Вот тебе заняться нечем, - буркнул он, когда это ему не удалось, – будто бы мало тебе воспоминаний.
- Не мало, хороший мой, и с каждой ночью их становится больше и больше. Просто, когда тебя нет рядом, могу же я пофантазировать, что я с тобой сделаю, когда ты снова придёшь ко мне. Чтобы потом добавились новые приятные воспоминания.
- А может уже хватит фантазировать? – его чувственный шепоток заставил стадо мурашек пробежать по всему телу. Ох, когда мой Густик ТАК со мной разговаривает, у меня все мысли и фантазии мгновенно испаряются из головы, оставляя в чисто проветренном мозгу лишь желание. Люблю этого чудовищно развратного малыша. Люблю и хочу его безумно.