Дождь барабанил по стёклам с завидной силой. Мне казалось, что в его шуме я слышу отзвуки наших концертов, на миг даже перед глазами предстала картина: концерт под проливным дождём, макияж чёрными разводами стекает по лицу, одежда прилипает к телу, но Джаред... Его голос в этом дожде ведёт нас к свету (или к тьме?), мы слышим его, мы понимаем то, что он хотел сказать. Стёкла запотели, стали похожи на полупрозрачные пласты слюды, неровные, отражающие случайный луч света миллионами серебристых блёсток. Такого дождя я ждал давно – лето выдалось слишком уж жаркое, а теперь земля получит, наконец, необходимую ей влагу. Приятно, находясь в тепле и покое, слушать стук дождя за окном, зная, что он никогда не войдёт непрошенным гостем в твой дом. Чувствовать защищённость.
Сквозь шум дождя прорвался стук в дверь. Недовольно поморщившись, я поднялся из кресла и неторопливо пересёк комнату и тёмный коридор. За стеклом – размытый в дожде силуэт. Холодная сырость прокрадывается в тёмный проём двери вместе с Джаредом, с которого ручьями течёт вода. Но ему, по-моему, на это наплевать. Он делает шаг навстречу, прижимаясь холодной щекой к моей, закрывает глаза, чуть улыбаясь, когда чувствует, как капли стремительно прокладывают путь за воротник куртки, чертят свои линии по спине. «Мой котик пришёл помурлыкать для меня» - в голове проносится мысль, пока тело непроизвольно тянется к нему, руки обвивают его талию, прижимают сильнее, пытаясь согреть. Тихо смеётся, пытаясь вслепую найти мои губы, путаясь длинными пальцами в волосах, притягивая ближе. Наверное, в прошлой жизни я совершил что-то по-настоящему ужасное, если вынужден теперь дарить ему свою любовь, постоянно находясь в страхе, что через мгновение он откажется от всего и уйдёт в дождливую ночь.

Я сравниваю его с кошкой – они такие своевольные существа, но они всегда возвращаются домой, к любящему хозяину. В них – загадка, они слишком скрытные, чтобы мы могли их понять. Он – чёрный кот с голубыми глазами, который может невзначай выпустить когти и зашипеть, или, бросив загадочный взгляд, раствориться в темноте, не объясняя, так как не находит это нужным – говорить с кем бы то ни было о своих планах. Сегодня – благосклонен, завтра – ты у его ног, умоляя его не уходить, не оставлять... Только для него это ещё слаще – уйти под твой жалкий шёпот и слёзы. Он играет, как играют котята – жестоко, при этом не осознавая этого в полной мере – мышь, попавшую в его лапы, ждёт долгая мучительная смерть. От безнадёжности. Отпустит – поймает, сделает вид, что отвлёкся, но в следующий же миг вновь подцепит коготком. Но никогда не даст уйти навсегда. Не в его правилах отпускать. Он уходит сам, он уходит первым... только для того, чтобы снова вернуться.

Проводит рукой по мокрым волосам и открывает глаза. И я на миг удивляюсь, что зрачки его – круглые, а не две поперечные чёрные щели, перечёркивающие светлую радужку.
Мягко валит меня на пушистый ковёр, проводя руками под футболкой только для того, чтобы почувствовать свою власть над моим телом. Зачем, Джей? Я и так целиком принадлежу тебе...
Целуют, так жадно, ненасытно, не давая толком вздохнуть, с силой прижимая меня к полу.
- Джей... – я на миг получаю свободу, - зачем в коридоре, есть же спальня...
Он снова затыкает меня поцелуем, одновременно тянет вверх, заставляя встать. Теперь инициатива переходит в мои руки, когда я резко расстёгиваю замок его куртки.

Кошки – это богини Древнего Египта. В их глазах – неземной свет, они грациозны и утончённы, им поклонялись, их чтили... Они коварны и хитры, всякого, кто доверится им, ждут неминуемые мучения. Они злопамятны, эти совершеннейшие на всей Земле существа. Они видят в темноте, их взгляд пронзает все покровы, ни одна тайна не укроется от них. И они никогда не предпримут ничего себе в убыток – ищут выгоду даже в мелочах.

Дождь так и не прекратился, хотя раннее солнце и пыталось пробиться сквозь его стеклянную завесу, мерцая, словно серебристый шар. Спит. Чуть ли не свернувшись в клубок, укутанный в мягкий шерстяной плед. Я снова в кресле – слушаю музыку падающих ледяных капель. Они медленно стекают по стеклу. Почему-то совсем не хочется спать, тем более, рядом с ним. Он забирает всё тепло, заставляя зябко поёживаться, знает, что мне неуютно, но не хочет ничего делать. Кошки – они так эгоистичны. Ты слишком идеален для меня, Джаред. Не хочу говорить, что я тебя недостоин, это глупо, тем более что я не склонен принижать себя в твоих глазах, ты сам прекрасно с этим справишься. Ты идеален, как те египетские богини, бронзовые статуи которых украшали храмы. Слишком идеален, чтобы отдавать хоть что-то в окружающий мир – считаешь, что миру и так повезло, потому что ты существуешь в нём. А самое страшное в том, что ты знаешь о своей безупречности, пользуясь ею, как тебе заблагорассудится.
Открываешь глаза, потягиваясь, смотришь на меня так фальшиво – радостно. Но я всё равно верю тебе и твоей странной кошачьей сущности. Потому что кошке ничего не стоит прокрасться в сердце любого. Потому что кошка всегда найдёт лазейку в тёплый и привычный мир, куда так приятно возвращаться после очередного дождя.

...из всего вышесказанного следует, что во всём виноваты гомофобы, эмохейтеры и антислэшеры!

Когда-нибудь напишу целый слеш-роман...Но я уже в пижаме...