Автор данного фанфика, к сожалению, в буквальном смысле пропал без вести( Администраторы форума пытались писать ей в ICQ, но… А т.к данный фанфик является любимым у многих слешеров, и, с другой стороны, многие его не читали- то нам было бы очень совестно, если бы мы не выложили его сюда) Читаем)
Название: Играя в любовь. Автор: miaka Статус: не закончен Жанр: Drama – основной сюжет, BDSM (или намек на него), местами PWP, angst также временами. Рейтинг: NC-17 Пейринг: Билл/Том (основной), Билл/Шон, Билл/Йост и всё прочее с приставкой «Билл» Предупреждение: перед прочтением взгляните на рейтинг, он в данном случае не для галочки.
...из всего вышесказанного следует, что во всём виноваты гомофобы, эмохейтеры и антислэшеры!
Когда-нибудь напишу целый слеш-роман...Но я уже в пижаме...
На песню мы потратили почти весь день. Но зато, когда я, наконец, отложил гитару, у нас был готов новый хит. - Неплохо вышло, - кивнул Билл, когда мы уже были на кухне. Он уселся прямо на стол и озорно покачивал ногами, чистя длинными ногтями мандарин прямо на пол. - Ага. Но Дэвиду не понравится, - скривился я. По-любому, эта песня заметно изменится после «цензуры» Йоста. Он вечно умудрялся выкидывать из песен лучшие строки, заменяя их просто рифмованным бредом. Билл обычно пытался качать права, но Дэвид легко затыкал его главным аргументом: «Кто из нас двоих продюсер: ты или я?». Брат бесился, но возразить на это было решительно нечего. Однако когда изменения были слишком уж радикальными, Билл все-таки умудрялся настоять на своем, и тут уже приходила очередь Йоста сдаваться и якобы равнодушно пожимать плечами, мол, «черт с тобой». - Да пошел он, - хмыкнул Билл. – Теперь у меня есть несомненное преимущество. Я благоразумно промолчал, не ввязываясь в бессмысленный спор о том, можно ли считать секс веским аргументом в этой ситуации. - Но песню мало сочинить, - продолжил Билл, с еще большим упоением ковыряя кожуру мандарина. – Ее надо еще и записать, чтобы ее услышали все. Ты так не думаешь? - Пока можно удовлетвориться тем, что она вообще есть, - я сделал вид, что не заметил толстого намека. - Ага, - беззаботно ответил Билл, разламывая очищенный мандарин на дольки. - Билл, - после непродолжительной паузы начал я. – Я тут узнал… - Черт, кислый! – скорчился Билл, сунув в рот одну дольку. Я не выдержал и рассмеялся. Вот уж точно, черная полоса – так не везет во всем. Даже в мандаринах. - Ну и чего ты ржешь? – недовольно протянул Билл, швыряя остатки фрукта на стол. – Эти гады подсунули какое-то дерьмо. Он кислый и вкус странный… И вообще, это какой-то недоделанный апельсин. Меня буквально сложило новым приступом хохота. «Недоделанный апельсин» - надо же было придумать! - Так что насчет контракта? – спросил вдруг Билл. Я тут же замолчал, словно меня окатили ледяной водой. Билл как-то неуловимо изменился, моментально превратившись из смешного мальчишки в рокового соблазнителя с гипнотическим взглядом. - Что? – тупо переспросил я, пытаясь отвести взгляд. Но не получалось, Билл перехватывал его, заставляя меня смотреть прямо в его прищуренные глаза. - Не прикидывайся идиотом, Том. Ты все прекрасно расслышал, - в его голосе послышался металл. – Ты подпишешь завтра контракт. - Иди к черту, - дернулся я, но Билл резко спрыгнул со стола, преграждая мне выход. - Так не пойдет, - улыбнулся он. – Ты подпишешь. - Нет! «Nein-nein-nein-nananana-nein!», - издевательски пропел я строчку из «Schrei!». – Какое именно из «нет» ты не понял? Билл нахмурился, и я понял, что переборщил. Все-таки не нужно было забывать, что мой брат не выносит насмешек над собственной персоной. - Пропусти, пожалуйста, - я сделал упор на последнем слове и снова попытался пройти мимо Билла. Но он с неожиданной силой оттолкнул меня, и я налетел спиной на стол, изумленно уставившись на брата. Я не узнавал его. Это вызывающее, агрессивное, ни перед чем не останавливающееся существо не было моим близнецом. Несмотря на все выходки Билла, он никогда не был настолько… Я затруднялся даже подобрать слово. Сейчас он казался мне демоном, Божественно прекрасным демоном, за чьей спиной клубились темные языки пламени, а взгляд почти прожигал насквозь. - Том, не зли меня, - спокойным голосом предупредил он. - Не будить в тебе зверя? – я все-таки не удержался от насмешки. Хотя шутить сейчас явно не стоило – с сумасшедшими это опасно. - Именно, - усмехнулся Билл, и я поежился. Он, кажется, был совершенно невменяем. - Я. Не. Буду. Подписывать. Этот. Гребаный. Контракт, - я собрал все силы, чтобы взглядом показать Биллу всю решительность. Он опять усмехнулся, и медленно подошел ко мне, положил руки на стол, запирая меня в ловушку. - Неужели, - нежно прошептал мне на ухо Билл, обжигая шею своим дыханием. По моей спине побежали мурашки, и я с ужасом понял, что возбуждаюсь. Сердце билось почти в горле, и я почти чувствовал, как бешено оно колотится в груди у Билла. Я дернулся вперед, как бьется в когтистых лапах хищника пойманная добыча, но Билл слишком крепко держал меня. И еще каким-то трезвым участком мозга я знал, что скоро ему не понадобится это делать – я сам никуда от него не денусь. Когда влажные губы коснулись моей шеи, мои глаза невольно закатились, и я даже был рад тому, что Билл прижимает меня к столу своим телом. Иначе бы я точно рухнул на пол, настолько сильно у меня подкашивались ноги. - Отпусти, - прохрипел я из последних сил. – Пожалуйста. Билл словно не слышал меня, все сильнее впиваясь в мою шею. Он втиснул худую коленку мне между ног, медленно-медленно двигая, доводя меня до изнеможения. Я запрокинул голову, хватая ртом воздух, пытаясь удержать выступившие унизительные слезы. Медленно, словно сползая по мне, Билл опустился на колени, и мне пришлось вцепиться пальцами в край столешницы, чтобы не упасть. Он играючи расправился с ремнем на моих джинсах, напряженный и расслабленный одновременно. Я опустил взгляд на Билла и замер, завороженный его видом. Он сидел на полу у моих ног, но чувствовал себя полноправным хозяином положения, смотрел на меня, как господин на раба, презирая и повелевая. Я медленно моргнул, словно признавая его власть надо мной. Приподняв, словно платье, футболку, он стянул до колен трусы, и пристально уставился на мой уже полностью возбужденный член. Под взглядом Билла он дернулся и напрягся еще сильнее, если это вообще было возможно. Неторопливо, словно в замедленной кинопленке, Билл самым кончиком языка провел от основания до влажной головки, даже не дразня, а попросту издеваясь. Я жалобно захныкал и оторвал одну руку от стола, запуская пальцы в спутанные черные пряди. Билл дернул головой, отмахиваясь от моей руки, и повторил движение языком, на этот раз завершив путь невесомым прикосновением горячих губ. Тихий звонок телефона показался мне неправдоподобно громким, мгновенно приводя в чувство. Я оттолкнул Билла, дрожащей рукой подхватил спущенные штаны и вылетел из кухни. - Да? – я схватил трубку, пытаясь не думать, насколько глупо сейчас выгляжу: покрасневшее лицо, «плавающий» взгляд, спущенные штаны, и торчащий из-под замявшегося края длинной футболки член. - Это Аннет, - тихий голос подействовал на меня лучше любого успокоительного. - Привет, - улыбнулся я и, прихватив трубку, заперся в ванной. – Как дела? - Хорошо, - Аннет тоже, кажется, улыбнулась. - Ты узнала что-то новое о Шоне? – обеспокоено спросил я. Не хватало только дурных новостей. - Нет. Я просто хотела поговорить с тобой. - О чем? – невольно напрягся я. Не люблю я, когда со мной хотят «поговорить». - Просто. О чем-нибудь. Мне… одиноко, - призналась Аннет. - Понятно, - я замялся, как это всегда бывает, когда предлагают просто поболтать, о чем угодно. Почему-то сразу все мысли и темы для разговора улетучиваются. – А… А мы с Биллом сегодня написали песню. - И как получилось? О чем она? – кажется, Аннет искренне заинтересовалась. Я облегченно вздохнул. - Ну, вроде неплохо, - я покривил душой. Мне новая песня казалась просто великолепной. – Песня о… Билле. - Он ведь пишет слова? – недоуменно спросила Аннет. Я почему-то почувствовал странную неприязнь. - Да, Билл пишет слова, - сухо подтвердил я. - И написал песню о себе? - А почему бы и нет? – раздраженно буркнул я. - Просто… необычно, вот и все, - примиряюще сказала Аннет, и я заставил себя успокоиться. В конце концов, Аннет же не была так близко знакома с Биллом, как я. И не читала текст песни. Да она вообще ничего не знает! Я закрыл глаза, пытаясь унять злость. Аннет ни в чем не виновата, просто вовремя вмешалась, предотвратив почти неизбежное. Я должен быть рад этому. Но… не рад почему-то. - Извини, пожалуйста, я сейчас не смогу с тобой поболтать, - зачем-то солгал я, думая только о Билле за стеной. О моем брате, который, только я выйду из ванной, снова начнет меня соблазнять. Я ведь этого не хочу? - Ладно, - вздохнула Аннет. – До встречи. Я безвольно опустил руку с трубкой и уставился в раковину, куда из незакрытого до конца крана медленно капала вода. Кап-кап, кап-кап… Так успокаивающе, если закрыть глаза, можно представить, что это капает тающая сосулька на подоконник, как всегда бывало у нас дома по весне. Вздохнув, я заставил себя подняться и вышел из ванной. Я не должен прятаться от Билла, этим ничего не решишь. - Поговорил? – Билл вышел из спальни и сел на диван рядом со мной. - Да, - я равнодушно пожал плечами, напрягаясь в невольном ожидании. - Тогда вернемся к нашему разговору, - ухмыльнулся брат и одним плавным движением уселся на меня верхом, сжимая коленями мои бедра. - Прекрати, - устало помотал я головой, апатично расслабляясь на диване. Почему-то было лень даже шевелиться, просто хотелось, чтобы от меня отстали все. - Не дождешься, - фыркнул Билл и, положив мои руки себе на бедра, медленно заерзал, мягко и почти целомудренно целуя в губы. - Отстань, - вяло прошептал я, впадая в какое-то оцепенение. Мне казалось, что мой разум вылетел из тела, оставшегося на диване. Я не мог двинуть даже пальцем, но отчетливо чувствовал, как быстро наливается кровью член, будто тело повиновалось не разуму, а простейшим инстинктам. - Хватит уже сопротивляться, - шептал на ухо Билл, все быстрее ерзая на моих коленях. – Сделай мне приятное, братишка, подпиши контракт. И все будут довольны и счастливы. Я хотел помотать головой, но даже шея меня не слушалась. Что-то бессвязно промычав, я закрыл глаза, чувствуя кончиками пальцев жар тела брата. Вперед-назад, быстрее и быстрее, еще, еще… Кажется, «еще» я произнес вслух, и Билл рассмеялся, влажно целуя меня в щеку. - А ты подпишешь контракт? Тело напряглось перед оргазмом, а Билл, как назло, остановил движения, заставив меня открыть глаза и смотреть на него. - Подпишешь? Я почти сказал «да». Почти. Входная дверь резко хлопнула, и из прихожей послышался веселый голос мамы: - Дети, я дома! Билл тихо чертыхнулся и в мгновение ока слетел с меня, быстро плюхаясь в кресло и хватая первую попавшуюся книгу. - Вы уже ужинали? – мама зашла в комнату и удивленно уставилась на нас. – Вы чем это тут занимались? - Да так, - протянул Билл из-за книжки. - Переверни, - посоветовала мама, явно сдерживая смех. - Что? – изумленно посмотрел на нее Билл поверх книги. - Книгу неправильно держишь, переверни, - Билл слегка покраснел. – А вообще, когда ты успел увлечься проблемами женского климакса, Билл? Тут братец уже основательно залился румянцем и бросил книгу на стол. Я тихо засмеялся в подушку, которой прикрывал главную улику «преступления». - Так вы ужинали? – невозмутимо повторила вопрос мама, и я снова вспомнил ее странные слова перед уходом. Похоже, как мы с Биллом не конспирировались, мама знает куда больше, чем мы ей рассказывали. Вот только почему она не устраивает скандал и не ведет нас к психиатру? - Нет, - мы синхронно помотали головами, и мама улыбнулась. - Это хорошо. Я принесла пиццу. Переглянувшись, мы поднялись и последовали за мамой на кухню. Она нахмурилась, увидев на полу кожуру мандарина, но Билл так мило изобразил раскаяние, что мама только покачала головой. - Садись, горе мое. Билл широко улыбнулся и сцапал верхнюю пиццу, тут же принявшись за еду. Минут десять мы молча пережевывали еду, время от времени бросая друг на друга смешливые взгляды. И если бы не ступня Билла, то и дело елозящая у меня между ног, я бы искренне наслаждался нашим семейным ужином. - Я уезжаю, - тихо сказала мама, когда с пиццей было покончено. – Через двадцать минут за мной приедет машина. Билл смешно вытаращил глаза, обиженно глядя на маму. Странно, ему отъезд мамы должен быть на руку, но почему-то он огорчился. Хотя, вовсе не странно, Билл был маминым сынком, у них всегда было полное взаимопонимание. «И одинаково очаровательная улыбка», - мелькнула предательская мысль. - У меня дела в Магдебурге. Хочу попытаться отговорить кое-кого от неразумных действий. Вряд ли получится, но попытаться стоит, - мама кинула на меня многозначительный взгляд. Билл еще сильнее надулся, становясь похожим на лохматого хомяка. - У вас секреты, да? – жалобно протянул он, хмуря брови. - Нет, солнце, - улыбнулась мама и погладила его по голове. Билл тут же успокоился и потерся о мамину руку, теперь уже похожий на котенка, разве что не замурлыкал. Оставшиеся двадцать минут мы помогали маме собирать вещи. Билл тараторил, что-то рассказывая напоследок, а я упорно старался не замечать тянущую пустоту в груди. Мама уезжает, и уже никто не поможет мне пережить сегодняшнюю ночь наедине с братом. Почему-то даже мысли о том, что, не подписывая контракт, я, по сути, защищаю Билла, не производили нужного эффекта. Билл выматывал меня, я не знал, что у него на уме, но весь этот бешеный напор рушил мое фундаментальное решение. Помахав маме в машине на прощанье ручкой, мы вернулись в пустую квартиру. И, захлопывая за собой дверь, я мрачно ожидал новых выкрутасов брата. И не ошибся. Билл прижал меня к стене и голодно набросился на меня, судорожно целуя так, что не хватало дыхания. Он спешно начал стягивать с себя одежду, ерзая, прижимаясь ко мне обнажившейся кожей. В его страсти не было ни капли лжи и наигранности. Он действительно хотел меня – уже не для убеждения, просто так. Потому что хотелось. И это окончательно свело меня с ума. Я вцепился в его волосы, резко дергая на себя, кусая его горячие губы. Жалобно заскулив, Билл почти вдавил меня в стену, и, запустив холодные ладони под мою футболку, жадно провел по моей груди. Я с силой оттолкнул его к противоположной стене, придавливая своим весом, и рывком сдернул с него джинсы вместе с трусами. Дыхания катастрофически не хватало, но я не мог оторваться от его губ. Билл задвигал бедрами, толкаясь в мою руку, и издавал какие-то странные мяукающие звуки, закатывая глаза и невольно стукаясь затылком об стену. Мы ни о чем не думали, как будто отъезд мамы внезапно оборвал что-то, что нас еще держало. Накопившееся напряжение уничтожило все условности, и было уже совершенно плевать на причины и последствия нашего поведения. Это было слишком сумбурно, слишком торопливо, как бывает в первый раз, когда уже нечего скрывать, но хочется как можно быстрее получить все и сразу. Билл уже почти кричал, сжимая своими пальцами мою ладонь на его члене. Я все быстрее терся о его бедро, чувствуя, что вот-вот… сейчас… Мы одновременно кончили, задыхаясь, пристально глядя в глаза друг другу. Я видел, я чувствовал – брат знает о моей любви, он разделяет ее, и сейчас он скажет… Билл бессильно уронил голову мне на плечо и пробормотал: - Теперь-то ты просто обязан подписать контракт. Я почти отшвырнул его от себя. - Это все, о чем ты думаешь, да? – заорал я, презрительно глядя, как он в спущенных джинсах пытается подняться с пола. – Как бы спасти свою никчемную задницу! Тебе же насрать на других! А ты что, другой, братишка? – мерзко ухмыльнулся он, обтирая руку и натягивая джинсы. - Блядь, ты что, ни хуя не врубаешься, да? – я уже почти рыдал, так сжимая кулаки, что, кажется, ногти до крови впились в ладони. - Ты подпишешь контракт? Я закрыл глаза и помотал головой. Повисла звенящая тишина. А потом… Распахнув глаза, я уставился на Билла, который почти прижимал разбитое горлышко бутылки к своей шее. - Или ты соглашаешься, - ровным, абсолютно без эмоций голосом сказал Билл, - или я убью себя. Пол поплыл под моими ногами. Я сразу поверил, что брат говорит абсолютно серьезно. - Я… - голос меня не слушался. – Я согласен. - Поклянись. - Клянусь, - быстро сказал я, вспомнив, что уже нарушил одну клятву. Смогу и еще раз. - Поклянись жизнью. Я засмеялся. Как у тебя все просто, Билли… Думаешь, так я побоюсь нарушить клятву? - Моей жизнью, - уточнил он, и я почти увидел, как с моего лица сползает улыбка. - Нет… - прошептал я, понимая, что пути назад уже нет. Его рука дернулась, острое стекло впилось в нежную кожу, выдавливая капельки алой крови. - Клянусь… Я клянусь твоей жизнью! – я упал на пол, закрывая лицо руками. Пустота. Я не увидел – услышал, как упало на пол «оружие» Билла, разбиваясь на тысячу осколков. Мгновение назад так же разбилось мое сердце. Упало, жалко звенькнув, и разлетелось на части, красиво сверкнув в искусственном свете тусклых ламп. Спать мы легли почему-то на одну кровать. Просто он – на левом краю, а я – на правом. Привычка, видимо. А так, я не хотел иметь больше ничего общего с этим человеком. Но, проснувшись посреди ночи от очередного кошмара, я понял, что обнимаю Билла, а он обнимает меня в ответ. Мое плечо было мокрым от слез брата, и, проведя ладонью по лицу, я понял, что плакал и сам. Остаток ночи я прижимал к себе Билла, почти не замечая, что, как заведенный, шепчу: «Я не отдам тебя, не отдам, не отдам…». Любовь – до противного крепкое чувство. Его можно втаптывать в грязь, бить, сжигать в бутафорском пламени искусственной страсти, можно продавать и предавать – но оно остается. Словно костер, который можно потушить, но угольки по-прежнему тлеют, при первой же возможности разгораясь с новой силой. Я никогда не хотел любить. Это слишком сложно, слишком больно, слишком… Просто – слишком. Не хочу! Но любовь никогда не спросит вашего разрешения. Она просто придет, как самый бесцеремонный гость, и займет целиком все ваше существование. Ее не прогонишь – она сама себе на уме, она лучше знает, когда ей нужно уйти. Моя Любовь, кажется, поселилась во мне навечно. С утра я уже ничему не удивлялся. Ни тому, что нам в восемь часов позвонил Дэвид и приказал ехать в офис, ни тому, что там были адвокаты с готовым к подписанию контрактом, ни тому, что Билл без колебаний подписался под собственным приговором. Надеюсь, он все-таки чувствовал себя виноватым. Стойко проигнорировав удивленные и обиженные взгляды Густава и Георга, я послушно заполнил все бумаги. Я старался не смотреть на самодовольное лицо Уилкса, который пялился на Билла, как на полученный трофей. Мне просто было на все на-пле-вать. ...из всего вышесказанного следует, что во всём виноваты гомофобы, эмохейтеры и антислэшеры!
Когда-нибудь напишу целый слеш-роман...Но я уже в пижаме...
