Алекс заболел. Он торчал в своём коттедже в Шувалово уже почти неделю и проклинал все на свете - предков, которые свалили и оставили весь дом на него, мерзкую погоду и свою простуду. Ещё бы, все сейчас заняты, всем
некогда, даже его девушка звонила в последний раз дня два назад. "Да, вот в таких ситуациях и узнаёшь настоящую сущность людей" - думал он, мрачно
щелкая пультом: по телеку шла какая-то ерунда, как будто все сговорились довести Алекса до сумасшествия.
В огромном трехэтажном доме было бы совсем неприятно одному, если бы не другие коттеджи, стоявшие так близко, что иногда из них отчетливо доносились голоса соседей - было ощущение, что разговаривают прямо за стеной.
Вечеринки, которые он поначалу закатывал, воспользовавшись свободой, быстро надоели, особенно тем, что горы пустых бутылок, оберток, окурков и прочей
гадости выгребать приходилось чаще всего в одно лицо - все радостно съезжались потусить и моментально испарялись, когда на горизонте начинала маячить уборка.
Алекс уже почти заснул и подскочил, когда в тишине холла вдруг забренчал звонок. Спускаясь, чтобы открыть, он думал, кого же это могло принести в такое время - был уже одиннадцатый час вечера. На пороге стоял Тёма, с сумкой через плечо и пакетом. С кончиков волос
капала вода. Его недовольное лицо озарилось улыбкой, стоило Коту поднять глаза на Алекса.
- Привет, - ласково сказал Тёма, протискиваясь внутрь мимо хозяина, - тому и
в голову не пришло посторониться - прошлепал в холл и стал стягивать мокрые
кеды: их можно было выжимать..
- Привет. Ты мокрый, как кошка, - улыбнулся Алекс.
- Сам ты кошка. Нашел сравнение... блин, ненавижу дождь! А ты, между прочим,
должен лежать в постели, а не топтаться тут на холоде!
Алекс хотел возразить, но Кот перебил его:
- Да, я знаю, что ты должен был открыть мне дверь! Но ты мог бы просто дать
мне запасные ключи, к тому же ворота надо закрыть, если не хочешь, чтобы к тебе еще гости пожаловали.
- Родаки мне только один комплект ключей оставили, - Алекс прислонился к стене.
- Ну так дай мне его, и я сделаю себе дубликат, - Тёма усмехнулся, - не бойся, я не буду потом приходить к вам и воровать наличные!
Алекс сделал неопределенный жест рукой.
-Бред. Я знаю, просто...
Тёма, не слушая и не обращая внимания на слабые попытки сопротивляться, схватил "больного" за руку, бегом втащил его по лестнице в спальню и толкнул
на мягкую кровать:
- И не смей подниматься! Я сейчас приду.
Алекс улыбнулся и зарылся в теплое одеяло - вставать и так не хотелось.
Телек тихо бормотал, дождь за окном шуршал умиротворяюще и как-то очень
уютно. Алекс незаметно задремал и даже вздрогнул от неожиданности, когда
Тёма проворчал:
- Эй, соня, - и поставил на тумбочку у кровати две кружки. Он, как всегда,
вошел бесшумно - Кот и есть Кот. Алекс сел на кровати и заглянул по очереди в обе кружки - в одной из них дымилась какая-то гадость, похоже, этот ужасный порошок от простуды "с лимонным вкусом", а в другой - парень улыбнулся от предвкушаемого удовольствия - заманчиво поблескивал горячий шоколад. Алекс потянулся ко второй кружке и тут же получил по руке:
- Сначала это.
- Фуу, - сморщился бедный "пациент", залпом проглотив мерзкий теплый
раствор, подышал открытым ртом и схватил кружку с шоколадом, пока Кот не придумал еще чего-нибудь.
Ммм... Кажется, так просто приготовить этот горячий шоколад, но у Тёмы он всегда получался как-то по-особенному, безумно вкусным. Да что там говорить - у Тёмы всё получалось безумно вкусным, он действительно умел готовить. Как-то Алекс спросил его, в чём секрет, но Тёма лишь загадочно улыбнулся, не пожелав выдавать своих кулинарных тайн.
- Температуру мерил? - спросил Кот.
- Да, 38 и 7, мамочка.
- Знаешь, Витковский, если бы у тебя было 36,6, я бы дал тебе в глаз, - сказал Тёма, устраиваясь на кровати и прижимаясь к Алексу, - но раз уж ты больной, живи, так уж и быть. Алекс чуть не застонал - ему так нравилось чувствовать тепло друга... друга?
Парень все же немного отодвинулся:
- Ты что, заразиться хочешь?
- А может быть, действительно хочу, - ответил Кот, мягко целуя испачканные шоколадом губы. Затем, отстранившись, посмотрел Алексу в лицо.
- Ты красивый, даже когда болеешь...
- Ага, красный нос и сопли - просто королева красоты, - съязвил Алекс.
- Ну, не королева, конечно, но вполне ничего, - Тёма засмеялся, уткнувшись носом Алексу в шею. Тот улыбнулся и фыркнул - было щекотно и очень приятно.
Странная у них, конечно, "дружба". Любому дураку понятно, что это что-то большее. Алекс любил Тёму, не скрывая, и был уверен, что тот тоже его любит,
иначе он не был сейчас здесь, с ним, не прижимал к себе и не целовал бы в губы. Единственное, чего они не делали никогда - это не занимались сексом. Ни разу. Для Алекса это действительно было что-то новое, он не разу не: мм,
не делал этого с парнями, в отличие от Тёмы. Но, конечно, было бы удивительно, если бы Кот был натуралом - Алекс не мог объяснить почему, но чувствовал, что это так.
Однажды он предложил попробовать "ради интереса", но Тёма очень серьёзно ответил: "Знаешь, есть границы, которые переступать нельзя. Перейдёшь, и ничего не будет так, как прежде". Алекс внушал ему, что пора переступить это грёбаную черту, но Кот был непреклонен. Алекс не понимал этой какой-то девчачьей неприступности, которая распространялась только на него - с остальными своими нечастыми парнями Тёма особенно не церемонился и заваливался в постель в первый же день. И вот так, балансируя между амплуа Снежной королевы и шлюхи, Тёма сводил Алекса с ума.
А Кот в это время тоже размышлял об отношениях. Он любил, когда они
оставались наедине - Алекс снимал свою маску клоуна, и Тёма обожал его именно таким: не хохочущим, не тискающим и не хватающим постоянного его, Кота, за что попало, и частенько, не рассчитав сил, причиняющим боль. Артём и сам был вовсе не той колючкой, какой казался, но его коробили люди, всегда готовые
поупражняться в остроумии за чужой счет, и он считал, что лучше отшивать их сразу. Еще одной причиной его ершистости были парни, постоянно "принимавшие" его за девушку и отпускавшие в напряженную спину плоские, одним им смешные и понятные шуточки. Лучше уж быть хамом самому - по крайней мере, лезть к нему почти перестали.
Тёма укрыл себя и Алекса одеялом до самого подбородка и, удобно устроившись
на груди - друга? - тихо вздохнул и даже зажмурился от удовольствия. Тот обнял Кота, прижимая к себе еще ближе, хотя ближе уже, казалось, невозможно.
"Было бы так всегда..." - последняя отчетливая мысль, которая пронеслась в голове Алекса перед тем, как он провалился в сон.

***

Дима Марченко, подперев голову рукой, вертел на парте ручку. Было скучно.
Одноклассники подходили и спрашивали, что с Алексом, просили номер его мобильника. Дима лениво удивлялся про себя, зачем он им сейчас, если до этого не было, но давал без разговоров. Алекс болел уже неделю, и, похоже, в ближайшее время выздоравливать не собирался. Дима несколько раз хотел навестить его, но
потом вспоминал, что там безвылазно торчит Кот, и раздумывал. Третьим лишним быть совсем не улыбалось.
Вдруг, прервав унылые мысли и чуть не задев его по носу, перед Димой на стол плюхнулась чья-то прямоугольная сумка. С ее черного бока улыбался во весь
свой тыквенный рот Джек из "Кошмара перед рождеством". Дима порассматривал Повелителя тыкв, а потом поднял глаза на обладателя сумки.
Ну конечно. Слегка отросшая тёмно - шоколадная челка и виноватый взгляд. Эх, грехи наши тяжкие! Парень вдруг почувствовал себя какой-то бабкой-ворчуньей.
- Ой, прости, пожалуйста! - взгляд из-под чёлки сделался прямо-таки умоляющим, - можно, я здесь сяду?
- Да ради Бога, - Дима с интересом посмотрел на мальчика, пытаясь вспомнить, был ли он в их группе раньше, или же это новенький, - а ты кто такой?
- Меня зовут Миша, и ты не знаешь меня, потому что... - Миша потёр кончик носа, - ну, я прогуливал.
- Мило. Меня зовут... - но Миша уже отвлёкся, его окружила толпа подошедших
познакомиться с новым - оказывается, вполне старым - одногруппником.
Тут в аудиторию стремительно влетел историк Елисей Вениаминович.
- Что за балаган? Садитесь на свои места!
Миша неловко влез на свое место и прошептал:
- Ну, так как ты говоришь, тебя зовут?
- Дима.
"Новенький" кивнул и улыбнулся - парте. Дима удивился - застенчивый какой!
Он поймал недовольный взгляд Елисея (в группе к тому уже крепко прицепилось прозвище Кисель Витаминович, и иногда еще Королевич, как в "Спящей царевне" Пушкина) и сосредоточенно принялся выводить в тетради каракули. Писать конспект совсем не хотелось - хотелось
кофе и чего-нибудь съесть. Пара тянулась, как этот самый кисель. Дима успел сосчитать все узоры на линолеуме, рассмотреть дома за окном, нарисовать на последней странице тетради пару кривых кед и зевнуть
бесконечное число раз. Когда, наконец, прозвенел звонок, он был близок к тому, чтобы плюнуть на все и заснуть на парте. Сосед закрыл тетрадь - всю
пару он прилежно конспектировал шепелявые изречения Витаминовича - и стал запихивать ее в черную сумку. Ему это не особенно удавалось - молнию, что ли, там заело.
- Пойдем в столовку? - неожиданно для себя предложил Дима.
Миша последним усилием впихнул тетрадь на место, обернулся, и Дима увидел, что тот улыбается, и на совсем детских щеках играют милые ямочки. Он невольно сглотнул и мрачно подумал о Лере, с которой и нерв пропал, и вообще всё как-то...кисло. И еще о том, что рановато он начал заглядываться на чужие
ямочки - двух недель не прошло, как расстались! О том, что ямочки принадлежат парню, думать вообще не хотелось.
Он вдруг почувствовал, что всё не так уж и хреново - наверное, в первый раз с тех пор, как Алекс заболел. Тёма, правда, тоже как-то скис, ходил молчаливый и
хмурый, но он - отдельный разговор, он был таким в принципе, сколько Дима его помнил - конечно, пока на горизонте не появлялся Витковский.
Удивительно, насколько сильно один человек может изменить другого. Дима и Алекс были хорошими друзьями,
но вот Алекс и Тёма...никто не брался определить их отношения ни как дружеские, ни как какие-то еще. А сами они отмалчивались. Иногда Диме даже
казалось, что они сами не особо понимают, что их связывает. Но не в свое
дело не лез.
Пока он был погружен в мрачно-философские размышления о судьбах людей, новый
знакомый болтал без умолку. В этом непрерывном монологе они дошли до столовой, взяли кофе, сели за столик - Дима все думал, а Миша все болтал,
похоже, не обращая никакого внимания на молчание собеседника. Марченко изредка выхватывал из рассказа соседа какие-то слова, но особого внимания на
них не обращал. Он просто рассматривал симпатичного одногруппника, пытаясь понять, какого цвета у того глаза, но мешала отросшая чёлка, которую Миша периодически - и совершенно безрезультатно - пытался сдуть с глаз.
. Миша мешал палочкой в стакане, жестикулировал свободной рукой, размахивал чёлкой, оглядываясь по
сторонам, и, кажется, был немного смущен Диминым молчанием и пристальным взглядом.
- ...ну вот так и сказала, а я: "Да ладно!", - доведенный до крайнего замешательства, мальчик махнул рукой, сбив со стола неустойчивый стаканчик с горячим кофе - прямо соседу на джинсы.
-А-а-а-уч!!! Твою налево!! - умиление и задумчивость как ветром сдуло, на глазах выступили слёзы - было больно и обидно.
- Ой, прости! - Миша в ужасе зажал ладонями рот, а потом вскочил, схватил салфетку, попытался вытереть и тут же покраснел - кофе выбрал интересное
место, чтобы пролиться. .
- Отдай, я сам... Блин, хорошо хоть джинсы чёрные! Но ожог у меня ТАМ точно
будет!!! Бля-а-а-а!!!
Кто-то с силой хлопнул его руками по плечам.
- Чего орешь, Марченко? Нервишки не в порядке? - поинтересовался Тёма, усаживаясь напротив.
- Нервишки?! Я бы на тебя посмотрел! Вдруг я теперь евнух? Мне ошпарили мою
главную гордость! - Дима указал на Мишу.
- Нуу, было бы чем гордиться, - саркастически протянул Кот и отвернулся от гневно вскинувшегося Димы к смущенному Мише, - не переживай, он просто
зануда. Слушай, а я тебя знаю! Ты Винни-Пух!
Дима на заднем плане отчетливо фыркнул и пробормотал: "О Господи!".
Винни-Пух порозовел:
- Ну да, меня Миша зовут. А ты... Артём, да?
Тёма улыбнулся.
- Можно просто Тёма, или Кот - как тебе больше нравится.
- Прекрасно, - проворчал Дима, - Мы всё поняли, что ты знаешь полгорода.
Скажи лучше, как там Алекс!
Кот возвел глаза к небу.
- Да пиздец как, я уже не знаю, что делать! Я его лечу, лечу, а он всё не поправляется и не поправляется! Умудряется курить! Если так и дальше
пойдёт, я ему скажу: не выздоровеешь - трахну!
Похоже, последнюю фразу он сказал слишком громко. Сидевшие неподалеку преподаватели и студенты разом обернулись к их столику. Послышался смех.
Миша испуганно посмотрел на Диму, а Кот, нисколько не смутившись, сделал невинное лицо, взял стаканчик с чаем, отпил глоток, и, подняв брови, посмотрел на хихикающих посетителей столовки. Один за другим все вернулись к
еде и разговорам, только какой-то студент в футболке с буквами D&G на груди продолжал презрительно таращиться на их троицу. Кот нежно ему улыбнулся,
парень сделал вид, что подавился бутербродом, и все же отвернулся.
У Миши на лице было отчетливое: "Боже мой, куда я попал?"
- Ну знаешь, ты обязательно скажи это Алексу, - проворчал Дима, пытаясь
пережевать пиццу. Потом сделал мощное глотательное движение и добавил:
- Вот увидишь - он тут же выздоровеет как миленький!
- Хорошо, если так, - Тёма залпом допил чай.
- Я пойду, пожалуй, а то... - Кот вытаращил глаза, - черт, Василий Сергеевич
отымеет меня по полной программе, я ведь не сделал тест, придётся просить разрешения сделать на завтра!
- Только, ты когда просить будешь, очень-то не старайся, а то потом опять
скажешь, что это йогурт! - фыркнул Дима.
Тёма округлил глаза, поднял брови и прижал пальцы к щеке:
- Алекс, почему ты выглядишь, как Дима?
- Сегодня я за него! - ухмыльнулся тот.
Кот кинул в него пустым стаканчиком:
-Зато у меня будет "отлично", а у вас нет! - он выскочил из столовой, показав из-за двери фак.
В глубине зала кто-то гундосо пробасил: "Эээмо!", а за соседним столиком блондинка в юбке, которая заканчивалась там же, где и начиналась, жеманно
покрутила пальцем у виска и засмеялась. Парни почли за лучшее ретироваться.
Когда они не торопясь шли на следующую пару, Миша вдруг с любопытством
посмотрел на Диму:
- А что за фишка с йогуртом?
Дима прыснул.
- Да так, ничего особенно. Просто Тёма как-то задержался после пары,
подбегает к нам и такой: "Уф, меня Василий Сергеевич поймал!", а у самого на футболке белое пятно. Ну, мы, конечно, в истерике. А он: "Эй, это на меня йогурт в
столовке пролили, это не то, что вы подумали!"
Ну, вот и припоминаем ему. Это шутка, конечно, - поспешно добавил
он, увидев лицо Миши. - Это правда был йогурт.
Миша облегченно засмеялся:
- Весело.
- Слушай, ты двадцать третьего вечером что делаешь? У меня есть два халявных билета на Психею, может, сходим? - ни с того ни с сего спросил Дима и сам себе удивился.
Миша, не ожидавший такой резкой смены темы, озадаченно посмотрел на него, но
тут же ответил:
- Да, с удовольствием, я их обожаю. Круто! А ты... точно не сердишься, что я
тебя... эм... обварил?
Дима рассмеялся.
- Нет, что-то подсказывает мне, что это не последняя моя травма.
Миша заворожено кивнул и с размаху врезался в математичку Елену Владимировну. Дима сморщился, как от боли, ожидая грома - Елена этого просто так не оставит. И точно, она начала визгливо отчитывать Мишу, поминая чуть ли не декана - к этому за половину семестра все уже привыкли, но Винни-Пух, кажется, сегодня встретился с ней впервые. Судя по лицу, он свято верил Елене, оравшей, что его завтра же отчислят за такой кошмарный проступок. Он пытался извиниться, но не успевал вставить ни слова. Дима ухватил его за руку, крикнул: "Извините пожалуйста, Елена Владимировна!" - и утащил Мишу по
коридору, пока Елене не пришло в голову действительно отвести их к декану или еще куда - прогулявшего почти полтора месяца Винни-Пуха там вряд ли по голове погладят. Еще немного протащив нового друга по коридору, он почувствовал, что тот вроде бы упирается. Дима оглянулся: Миша как-то странно смотрел на их сцепленные руки. Марченко отпустил чужую ладонь,
проклиная себя за непосредственность, которая, несомненно, была следствием его долгого общения с Алексом и Котом, и позвал затормозившего
одногруппника:
- Пошли, сейчас пара начнется!