Свобода

Я залог его безопасности. Он преступник, я заложник. Полиция ничего не может предпринять, пока я нахожусь рядом с ним. И, кажется, уже больше ничего не сможет сделать... Ведь ему ничего не стоит подорвать сороковой этаж небоскреба вместе с собой, мной, и позволить верхним этажам (которых было насчитано около двадцати) сложиться в гармошку из-за этого мощного взрыва.
У меня на поясе висит три килограмма чистого тротила, который может рвануть по велению этого парня. Почему-то он решил, что может управлять своей и моей жизнью как ему вздумается. Он не выдвигал никаких требований, не просил вертолет и миллион баксов. Он просто иногда переговаривался по рации с кем-то, то ли из службы безопасности, то ли из ФБР. Спокойный голос, никаких нервных интонаций, чистый взгляд голубых глаз и довольно обаятельная улыбка, открывающая белые зубы и чуть длинноватые клыки...
На этаже мы находились уже третьи сутки. У нас была еда. У нас был туалет. У нас была кровать... "У нас"... кажется, после первой бешеной ночи, проведенной в его сильных и болезненных объятьях, я стал говорить не "я" или "ты", а "мы"... Только вот для него это не имело никакого значения. Он все также равнодушно разговаривает со мной, изредка холодно улыбаясь, а у меня в животе все внутренности скручиваются, словно их кто-то выжимает, как тряпку! И меня тошнит. Тошнит от самого себя, от этого преступника, который остается холоден со мной, от красивого вида из широкого окна на глубокое синие небо с далекими яркими звездами, на который я всегда смотрю, когда он в очередной раз имеет меня, от насилия, которое доставляет мне постыдное удовольствие... и от того, что это не может продолжаться вечно... Каждое следующее утро может оказаться последним... каждая следующая ночь может никогда не закончиться...
И меня от этого тошнит.
Снова... Вот он подошел ко мне и отстегнул "ремень смертника" от моего тела. Без каких-либо слов или особых взглядов. Просто отстегнул, чтобы не мешался. Затем отложил его в сторону, аккуратно пристроив сверху пульт-взрыватель... тоже, чтобы не мешался. Я лишь покорно ждал продолжения. Сопротивляться ему бесполезно, будет только хуже... Быстрый холодный взгляд в мои глаза, а потом настойчивое давление руками на оголенные плечи (моя рубашка уже давным-давно превратилась в рваные лоскутки ткани). От его теплых ладоней меня бьет словно током... Он уложил меня на спину и сдернул штаны... мои... ширинка была выдрана в первую ночь из-за его нетерпеливости. А уж нижнего белья и в помине нет... Я сразу же привычно раздвинул ноги для его удобства, он так же привычно устроился между ними и приподнял мои бедра ладонями. И я снова смотрел в окно... красный закат... рваные облака словно окрашены кровью... кровью умирающего солнца... которое завтра либо возродиться, либо никогда больше не взойдет...
Первое движение самое болезненное. Сколько бы раз он меня не трахал, я все равно не могу привыкнуть к этому. И не смогу... Я чувствую его горячий член в себе и с горечью в душе хочу забрать это тепло себе, навсегда. Чтобы никогда больше не быть одиноким...
Второе движение получается более плавным. Он расслабляет меня. И я покорно расслабляюсь...
Третье... четвертое... пятое... я сбиваюсь со счета, когда он задевает мою простату. Выгибаюсь, обвивая ногами его пояс!.. Из груди вырывается хриплый стон... Мой голос тоже пропал из-за него. Из-за его непомерной страсти, которая приносит мне одни лишь страдания, даже когда я получаю удовольствие...
Он сильно и быстро двигает бедрами, придерживая меня руками, а я бессильно царапаю пол ногтями и не отвожу взгляда от окна. И сейчас мне, как никогда в жизни, хочется умереть вместе с окровавленным солнцем. И я умираю, когда его теплая ладонь накрывает мой член. Оргазм сопровождается нашими сдавленными стонами. Словно, мы боимся показать, как нам было хорошо...
И остается только дышать...
Выходит из моего тела и вытирается салфетками. Потом кидает мне полотенце... Я отворачиваюсь от окна и стираю с тела свою и его сперму. На бедрах уже проступают темные пятна от его сильной хватки. Я лишь слабо улыбаюсь... Это лишний раз доказывает, что я принадлежу только ему.
Как только я натянул на себя джинсы и встал с пола, слегка покачиваясь, он снова пристегнул ко мне взрывчатку и взял в руки взрыватель. Словно, ничего не было... Словно, он не оттрахал меня только что на этом паркетном полу...
Но я уже решил. Нужно только дождаться, когда он потеряет бдительность... Я не хочу больше это продолжать... Я устал, я полностью опустошен... Окна здесь не такие прочные, и это только мне на руку.
Меня снова тошнит.
Он отворачивается от меня... на долю секунды, но мне хватает этого времени для своего "побега". Я хватаю железную табуретку и со всей дури ударяю ею по стеклу! Окно разлетается сверкающими осколками, мелодичный звон касается моего слуха...
Он слишком поздно понимает, что я хочу сделать. И меня это радует...
Хватает одного шага и толчка изо всех сил!.. И я лечу... лечу, стремительно приближаясь к земле с высоты сорокового этажа! Навстречу своей свободе! И смотрю в небо!..
Я не ожидал, что уже привычно сильные руки схватят меня за талию, прижимая спиной к груди того, кто разрушил мою жизнь, построив из ее острых обломков новую. На уровне двадцатого этажа... Теплые губы касаются моего уха, и я слышу его шепот сквозь свист ветра:
- Ты только мой...
Перед моими глазами рука с взрывателем. И мне становится ясно. Либо сейчас, либо никогда. Моя ладонь поверх его, когда до земли остается всего десять этажей... нажим большим пальцем на единственную кнопку, последний вдох, последний взгляд в кроваво красное небо и... СВОБОДА!
...