В моей жизни было много событий, историй – смешных и не очень, опыта разного плана. В определенный момент я вдруг понял, что не хочу больше рисковать собой. Надоело. Я не хотел больше напиваться, не хотел принимать наркотики, не хотел делать чего-либо на спор, не хотел гонять, если не было подходящего настроения… и много чего еще не хотел. Сложно было сказать, что я хотел...
Нет, я по-прежнему любил футбол, гонки, ночные прогулки и моих друзей. Просто теперь интереснее стало наблюдать. У меня достаточно шрамов, чтобы я захотел, наконец, завершить ставить эксперименты над собой и терпением судьбы. Я могу и хочу получать удовольствие от жизни без опасности и боли. И, пожалуй, мне это нравится.
Конечно же, не в моих силах держать свое существование под полным контролем. И зачастую жизнь смеется надо мной.
И если я не могу сделать ничего наперекор… Мне остается лишь посмеяться с ней заодно…

Меня разбудил телефонный звонок.
- Эй, Кира! Что делаешь?
Я посмотрел на часы, и сердце облилось кровью.
«Чтоб тебя».
Я пришел из колледжа домой час назад. Был жестокий день, и мне хотелось лишь одного – спать. А тут этот раздражающе бодрый голос…
«Черт», - я уронил голову обратно на подушку.
- Сплю, - пробурчал оттуда.
- Что за фигня? – засмеялся друг. – Окей, у меня есть вариант поинтереснее. Я рулю к тебе. Собирайся, мы поедем на пати к моему брату.
- Нет… - простонал я, натягивая одеяло на голову. Но друг уже не слышал, в ответ мне были только гудки.
«Черт», - снова подумал я и пообещал себе, что просто не открою дверь.
Но выполнить обещание не получилось. Через 20 минут меня снова разбудили, и на оглушительный трезвон в дверь пришлось открыть… впрочем, не открывая глаз. Друг глянул на меня и усмехнулся. Я, вобщем-то, не видел этого, но почувствовал вполне отчетливо. Знаю, что выгляжу смешно с топорщащимися в разные стороны волосами, закрытыми глазами, в помятой футболке и рваных джинсах. Но, честно говоря, меня это нисколько не беспокоит.
Показываю ему «фак» и ухожу делать себе кофе.
- Кира, просыпайся! Тебя ждут великие дела! – носится вокруг меня пришедший.
Пью кофе и гляжу на друга без особого энтузиазма. Если бы я был хоть капельку агрессивнее, я уже давно указал ему на дверь, сопроводив прощание множеством этажей великого и могучего. Хотя бы просто потому что он покусился на святое и не дал поспать.
- Ненавижу тебя, - укладываю голову на руки на столе и снова закрываю глаза.
- Я тоже от тебя без ума, радость моя, - отвечает он. – Вставай и одевайся, не хочу ждать.
- Иди на, - я ничего не хочу вообще.
- Вставай, в противном случае я останусь здесь и буду тебе надоедать… Ты же знаешь, я могу.
Я знаю, поэтому это для меня достаточный аргумент, чтобы окончательно и бесповоротно проснуться. Вздыхаю и иду одеваться, ненавидя его еще больше.
Чертова вечерина… Это здорово, но исключительно в том случае если я не хочу спать. Бл…
Хорошо хоть не я за рулем. Ха. Нам ехать где-то в районе сотни километров, и это время я могу спокойно проспать. Что я и делаю с чистой совестью. Друг не препятствует мне, спасибо ему за это. Возможно, я ненавижу его не так уж сильно…
Пока мы едем, я временами просыпаюсь, смотрю на дорогу… пролетающие за окном деревья и дома… снова засыпаю. Мне нравится ездить на машине в качестве водителя. Но больше я люблю быть пассажиром. Потому что есть какой-то особенный кайф смотреть в окно, слушать музыку и думать о чем-нибудь своем. Это нечто необъяснимо особенное…
Поля, леса, другие машины и перекрестки остаются позади. С родным хип-хопом мы летим к своей цели.

Когда мы приезжаем в квартире брата уже давным-давно тусняк, и куча народа празднует неизвестный повод. Большинство из них я не знаю, но здесь это не проблема - ни для меня, ни для них. Мы просто встречаемся и начинаем общаться. И подобная ситуация вполне обычна для страны, где я сейчас нахожусь. Мне нравится. Потому что это позволяет мне ни с кем серьезно не связывать, за исключением нескольких близких друзей, и проводить время без каких-либо обязательств. Это очень важно. Потому что я уже давно понял цену собственной свободы. Она слишком высока. По этой причине я в основном один. В моем собственном мире я могу верить лишь себе. Хотя когда-то было множество людей, которые до сих пор значат для меня очень много. Теперь их нет рядом. Точнее меня нет с ними. Я так захотел. Сейчас. Мне надо побыть наедине с собой.
Но я ведь вернусь.
Однажды.

- Кир, посмотри туда, - друг указывает куда-то в сторону небольшой группы парней, спорящих на диване, - это мой старший брат, - он тыкает пальцем в одного из них. – Он крутой чувак среди своих, кандидат в мастера спорта по боксу и заядлый гонщик, - гордость так и прет из каждого слова, теперь понятно, по чьим стопам он пошел.
Пока я размышляю, насколько они похожи, друга не унять в дифирамбах:
- Мы кучу раз гоняли с ним … и кучу раз разбивали наши тачки в ноль, - он смеется каким-то своим воспоминаниям, и я не могу не улыбнуться с ним.
«И все-таки они не похожи. Я бы сказал - вообще разные люди». Друг – невысокий, со светлыми волосами и такими же светлыми глазами. Его брат полностью противоположен: высокий, с темными волосами и почти черными глазами.
В это время друг уже переключается на присутствующих людей, рассказывая по паре слов о них: тут вот девушка брата, там его друзья и коллеги с работы, знакомые по спортивному клубу… Весьма разнообразная компания. Я не жалею, что нахожусь здесь. Пожалуй, можно и отдохнуть, и расслабиться, и поболтать.
Пока друг втянут в разговор о тюнинге машин, я с любопытством слушаю, не вмешиваясь. Большую часть того, что упоминается, я знаю, о каких-то мелочах слушаю мнение других. Забавно, каждый ведь по-своему видит баланс дизайна, мощности, прочности и выносливости…
Среди музыки и разговоров я слышу свое имя и оборачиваюсь к ребятам.
- Ты ведь все это знаешь, что уши-то развесил, - смеется друг и хлопает меня по плечу. – Знакомьтесь, ребят, это Кира. Он классный спец по тачкам и неплохой гонщик.
Я качаю головой, криво улыбаясь.
«Черт, и почему мой друг такой говорливый. Любит кайф испортить».
- Пойдем, покурим, - я осторожно, но решительно утаскиваю его на улицу.
Парни смеются, но ни о чем не спрашивают, друг плетется за мной.
- Кира, ты ненавидишь меня? – спрашивает он, когда мы выбираемся на свежий воздух и проветриваем мозги, оглядывая двор, заставленный разномастными прокачанными тачками.
- Да, я уже говорил об этом, - я улыбаюсь и думаю о своем.
Друг облегченно выдыхает и тоже начинает улыбаться.
- Почему ты не любишь говорить о себе?
- Потому что это лишь мое.
Он продолжает улыбаться, а я зачем-то вспоминаю…
Когда я был помладше… совсем мальчишкой… я начинал подрабатывать помощником в автосервисе. Да, сначала, как и каждый неопытный мелкий, в качестве «подай-принеси», потом потихоньку все ближе и глубже. С головой. Там работали такие потрясающие люди… Они знали о железных конях все. Естественно, я хотел быть похожим на них. Именно они дали мне мое ощущение жизни, мой вкус к свободе и скорости, мою привязанность к машинам. Но то время… Самое счастливое время, которое я могу вспомнить. И моя родная страна. Слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой, не так ли… Словно отдельная жизнь, которая если и не окончилась смертью, разделила не хуже последней.
Я помню нашу компанию, эксперименты и споры, ночные гонки, мою первую машину…
И все же сейчас я здесь. Не с ними. Это моя реальность. Я помню об этом даже слишком хорошо. Храня воспоминания.
Пока я думаю, делая вид, что разглядываю очередную четырехколесную радость, что-то меняется.
- О, Кира, познакомься теперь лично, это мой брат Рем, - друг делится с вышедшим во двор парнем сигаретами.
- Привет, - мы пожимаем друг другу руки.
Я улыбаюсь, отходя от своих воспоминаний, он улыбается в ответ:
- Ты кто такой и откуда? – дружелюбно интересуется он.
- Он из моего города. Мы часто гоняем вместе, - друг, как нередко бывало, отвечает за меня.
- Ты тоже думаешь, что твой брат слишком много говорит? – усмехаюсь, спрашиваю я у Рема.
- О да. Регулярно…
Друг оглядывает нас и, убедившись, что, несмотря на все сказанное, никакой опасности ему не угрожает, хихикает и прикуривает еще одну сигарету от предыдущей.
- Почему я не видел тебя раньше? – задает Рем очередной вопрос…
И мы одновременно залепляем рот другу, который уже был готов снова ответить вместо меня. Давясь от дыма, он стряхивает со своих губ наши ладони и начинает ржать. Мы смеемся следом и очень долго не можем остановиться. Во-первых, потому что у него было такое смешное выражение лица, во-вторых, потому что мы с Ремом среагировали почти синхронно, его ладонь легла поверх моей лишь на секунду позже, в-третьих… скорее всего, это ничего не изменит, и история будет повторяться снова и снова… друга не переделать.
Вытирая слезы, лишь минут через пятнадцать возвращаемся обратно в квартиру. Ну, дружище, отколол.
Рем еще на пару слов задерживается около меня, пока друг отходит на оклик:
- Ну, так откуда ты, говоришь?
- А я не говорил, - улыбаюсь, - не суть, просто сейчас обитаю здесь. С ним вот дружбу дружу, - киваю на друга.
- Ясн, темная лошадка, - Рем ничуть не обижен. – Погоняем как-нибудь?
- Без проблем, - откликаюсь и слышу, как меня зовут.
Парни, с которыми мы трепались перед моим побегом на улицу.
- Кир, подойди на секунду, рассуди наш спор.
Я оборачиваюсь к Рему, мы киваем друг другу, и я отхожу к ребятам. Чувствую взгляд в спину. Кажется.

Ночь катится своим чередом. Народ постепенно приходит в кондицию, при которой за руль уже нельзя. Я тоже довольно спокойно попиваю, что в руки попадется. Мне все равно не вести, так что нормуль. Меру я знаю, но до нее еще далеко.
Вокруг бурлит движение, разговоры, споры, обсуждения. Порхают девчонки, как разноцветные бабочки. А та, которая девушка хозяина вечеринки, вообще сияет, как начищенная до блеска звезда. Ничего такая. Красивая, яркая, заметная. Спутница вожака. Я сам себе улыбаюсь и ловлю изучающий взгляд Рема. «Не покушаюсь», показываю я ладони, он усмехается и салютует мне бутылкой. Отвечаю, отворачиваюсь. Он ярче.
Похоже, ощущения моей необходимой дозы меня слегка обмануло. Нет, мне вовсе не плохо, и с контролем проблем нет… только в голове черти что творится. И слишком легко все кажется. Выхожу на улицу освежиться. Курить не буду, а то еще больше развезет. Дышу, смотрю в небо, потягиваюсь и, понимая, что спать-то все равно хочется, а сейчас – еще больше, ползу обратно. С координацией проблемы. Вваливаюсь в коридор и натыкаюсь на Рема. Он тоже навеселе, но на ногах стоит вполне уверенно. И так же уверенно сгребает меня в охапку, прижимая к стене. Когда он требовательно накрывает мои губы, я перестаю понимать происходящее. Наверно, это состояние можно назвать шоком. Что за хрень?.. Только пьяное сознание тянется навстречу - ему сейчас очень хочется этой ласки… в волосах, от шеи по спине и под футболку. Дыхание отказывает слушаться, хватаю ртом воздух, но от обжигающих поцелуев на ключице это не спасает, и я могу лишь тихо стонать. «Нет, черт, останови….ись».
Он своими черными глазами смотрит на меня, облизывается, дразнит губы в губы, легко касаясь. Я в ахуе от самого себя, чувствую, как его колено упирается в стену между моих ног, и окончательно теряюсь, понимая реакцию своего тела. «Стоп, стоп, стоп…»
Осторожно ловлю его руки и отвожу от себя, так же аккуратно отстраняю его от себя. Улыбается. Не понимает.
- Нет, - я выскальзываю от него.
Рем ловит за руку. Оглядываюсь, вижу, как он хмурится.
- Обратись к своей девушке, - киваю я в сторону звучащей из приоткрытых дверей квартиры музыки.
Он кривит искусанные мной губы в усмешке:
- Спасибо за совет, - и уходит в дом.
Я какое-то время слепо смотрю перед собой. Кожа горит. Теперь точно надо идти курить…
Когда я возвращаюсь, все, будто, как прежде. Люди веселятся, сразу же под рукой объявляется друг и утаскивает слушать очередной спор о переоснастке авто. Осторожно кидаю взгляд в сторону сидящего на диване Рема. Они с девушкой увлеченно целуются. Друзья, сидящие рядом дружно ржут над этой семейной идиллией и предлагают помощь. Отворачиваюсь, насмотрелся. «Ха-ха, тебя киданул парень, это что-то новенькое». Воспринимаю пришедшую мысль с привычным пофигизмом. «Эх…»

- А теперь мы пойдем играть, - вдруг перекрывает музыку голос.
Ребята стягиваются к хозяину вечеринки и взбудоражено переговариваются. Я вопросительно смотрю на друга, и он поясняет:
- Пойдут драки искать…
- Что? – я не верю своим ушам.
- Ну, они сейчас на взводе, им просто необходимо куда-то деть свою энергию. За руль девчонки не пустят, да и гонять на пьяную голову – не кайф потом в больнице отлеживаться… А тут они все бойцы со стажем: кто из спортивной братии, кто из уличных… Они еще наутро будут это все в подробностях вспоминать и радоваться, как дети…
У меня, наверно, глаза сумасшедшие, потому что друг ободряюще хлопает по плечу:
- Да не дергайся, пойдем с ними, прогуляемся, посмотрим… Вмешиваться не будем. А то лично мне моя по шее надает за разукрашенную физиономию.
- Угу, - киваю на автомате, а сам ищу взглядом Рема.
Он ждет этого. Ловит черными глазами, не отпускает. Насмешливо делает приглашающий жест. Я не двигаюсь с места. Отвожу глаза. Когда снова оборачиваюсь, его уже нет в комнате.

На улице здорово. Но повод, по которому мы здесь меня откровенно не радует. Даже женская половина компании возбужденно перешептывается и тут же громко смеется. Все нипочем. Закрываюсь в созерцании, из всего организма функционируют только глаза. «Насрать». Пока друг идет и разговаривает за двоих, я гипнотизирую взглядом фигуру его распрекрасного братца впереди. Рем ни разу не оборачивается и беззаботно смеется с друзьями. «Зараза».
На радость нашим бойцам навстречу появляется внушительная и, похоже, тоже весьма «веселая» компания. Вот только девчонок, в отличие от нас, среди них нет. Кого бы это могло остановить?
Игра начинается…
Если честно, смотреть на происходящее мне откровенно неприятно. Я сжимаю зубы. Но это вовсе не спасает. Вдобавок ко всему отчего-то начинает ныть шрам. Нож в спину, который почти выпросил у меня плату в размере собственной жизни. «Черт бы его подрал. Еще не решил, рад ли, что тот клинок тогда не допросился своего».
Я рассеянно сажусь на поребрик тротуара и роюсь в карманах в поисках сигарет. Думаю о своем, смотреть в сторону «развлекающейся молодежи» не хочу, слушать женский писк – тоже. Меня больше занимает, почему все складывается именно так, как складывается. И что, вообще, за херня творится?! Зачем этот самодостаточный во всех отношения Рем позарился на меня, почему он же сейчас упивается чьей-то болью…

Там, где была драка, людность редеет: кого-то уложили на асфальт, кто-то сбежал, кто-то полетел следом догонять. Вижу Рема, торжествующе оглядывающегося по сторонам…Посреди хоровода мыслей и окурков у моих ног вдруг чувствую опасность, но среагировать уже не успеваю: девчонки, стоящие неподалеку, с визгом разбегаются в сторону, друга, оказывается, тоже поблизости уже нет… А меня вздергивает на ноги чей-то железный захват. Я давлюсь вдохом… Черт. Пытаюсь дернуться, но к горлу прижимается холодное лезвие, аргументируя в пользу осторожности.
- Это не твои ли там дружки выпендриваются, - шипит в ухо злой голос.
Мне остается лишь гадать, откуда взялся этот запасной, и почему он решил прицепиться ко мне.
- Да замолчите вы, - хриплю я гомонящим девушкам. Не хватало еще, чтобы он начал дергаться… В то время как сам словно натянутая струна. Пытаюсь дышать. Возвращается флешбеком ощущение стали, распарывающей кожу, и паники напополам с сожалением. «Нет, нет… Тогда было тогда, сейчас все по-другому…» В любом случае не могу оставаться под непредсказуемым клинком, иначе совсем с катушек сорвусь… К тому же вижу, что Рем меняется в лице, замечая происходящее, и делает шаг в нашу сторону. Но он далеко, я успею. Бью локтем в солнечное сплетение, ухожу из под ослабевшей руки, перекидывая напавшего через себя. Тут уже подлетает Рем и с одного удара отправляет поднимающегося противника в нокаут. Зло пинает уже лежащего, потом оказывается рядом со мной.
- Ты как? – вцепляется он мне в плечи и встряхивает.
- В порядке, - я чуть морщусь. От его пальцев останутся синяки.
Но тут он убирает с моего плеча руку и серьезно рассматривает ее. Та вся в крови. И, похоже, в моей. «Еще один шрам будет?» Не успеваю додумать, отвлеченный гомоном подтягивающейся компании и суетой девушек, хлопочущий о полученных ребятами ссадинах.
- Всем домой, - командует Рем и, придерживая за пояс, ведет за собой.
Мне все равно. То ли все еще алкоголем притуплен, то ли крови много потерял… Мне все равно. Хоть режь меня, хоть ешь… Хотя нет, лучше оставить в покое и уложить спать. Ага, дождешься от них. Но надежда все еще есть. Поэтому послушно ведусь домой. Да, долгая ночка выдалась…

По дороге кто-то уходит домой залечиваться, заранее договорившись с остальными подтянуться обратно утром. Большая часть возвращается в квартиру другу продолжать и обсуждать. Рем с порога отмахивается от опеки своей девушки и тащит меня обрабатывать. Я смотрю вслед уходящей прекрасной половины этого непредсказуемого парня и даже не знаю - радоваться ли мне или расстраиваться (причем радоваться – за себя, а огорчаться – за нее… или же все же наоборот?). Впрочем, та будто не чувствует себя как-то обиженной и уходит командовать лечением и празднованием победы другими.
Таким образом, в комнате Рема мы оказываемся вдвоем.
Я безвольно сижу на пуфике, пока хозяин роется в аптечке на предмет бинтов и перекиси, и рассматриваю его широкую спину: несмотря на события вечера, по-прежнему белоснежную майку, многоцветную татуировку, вьющуюся от шеи и стекающую по левой руке.
Рем обрабатывает рану оперативно и качественно. Видно, сказывается опыт.
Я неотрывно наблюдаю за каждым его движением. Он меня гипнотизирует.
Наконец, он завершает перевязку и устало опускается на пол у стола. Трет ладонями глаза.
- Ну и откуда это чучело там появилось? – разбавляет он грохот музыки из-за стенки.
- Без понятия. Я вообще не следил за происходящим, - отзываюсь я, разглядывая валяющуюся на полу мою порезанную и запачканную красным футболку.
- Дурак, - беззлобно подводит он итог.
- А вот не жалуюсь, - вскидываю я глаза. Через пару секунд он уже стоит на коленях у пуфика, на котором я сижу, и медленно со вкусом стирает раздражение с моих губ – целует мягко, без грубости или жадности, будто успокаивает. «Как девушку». Улыбаюсь про себя. «Ну, ты понял, кто снизу, да?». Странно, но эта мысль не кажется мне сильно кощунственной. «Вот уж точно дурак…»

Утром просыпаюсь в его кровати и под его рукой. Лихорадочно соображаю, в какой момент дал слабину, и с облегчением вспоминаю, как меня, отключающегося на ходу, уверенные руки транспортировали спать и даже одеялом милосердно укрывали.
Глаза натыкаются на лежащую поверх меня и одеяла руку. Длинные пальцы. И как-то подозрительно шевелится в груди не менее подозрительное чувство. Стремно это. Я уже давно ни к кому не привыкал. Для одиночки это все равно, что в ошейник себя посадить и поводочек вручить. Не сумею я. Псих во мне не позволит – порвет в клочья при первом же приступе.
Неслышно сползаю с кровати, подбираю футболку и останавливаюсь уже в дверях, слушая спокойное дыхание за спиной. Не оборачиваясь.
Ох, не люблю сбегать, но сейчас не вижу другого варианта. Лучше бы с братиком друга мне больше никогда не встречаться.

Нахожу спящего в гостиной друга, заимствую у него ключи от машины и возвращаюсь домой, где благополучно вырубаюсь, едва добравшись до кровати. Спал-то всего пару-тройку часов, а планировал целые выходные, не показывая носа на свет белый. Сейчас думать ни о чем не в состоянии, да и толку-то думать… Проваливаясь в забытье, чувствую, что от меня пахнет чем-то посторонним, то ли парфюмом, то ли шампунем. Рем так пах. Когда кровать меня отпустит, вода убьет и это воспоминание о прошедшей ночи. И хорошо, наверное…

Отвратительной традицией становится просыпаться от телефоньих песен. И фиг-то с ними, когда можно рукой дотянуться и заткнуть чертягу. Но когда эта зараза прячется в кармане оставленной в прихожей ветровки, а вокальный режим поставлен на максимум, хочется оглохнуть. Но остается лишь бесполезно зарываться в постельные принадлежности, проклиная «негодяя», нарушившего покой.
- Да… - я откашливаю сонную хрипотцу из голоса и мрачно слушаю бодрую тираду трубки.
- О, я тебя разбудил? А думал, тебе дела какие-то делать надо, раз ты так домой утром сорвался… Меня через полчасика к тебе завезут, я машинку заберу.
Сердце пропускает удар:
- С кем ты едешь? – спрашиваю, будто ради приличия.
- Да тут ребята, они потом дальше поедут…
Уже спокойнее ерошу волосы на затылке:
- Ну, давай тогда, жду тебя.
- Оки, увидимся.
Хм, оказывается, уже вечер. Нифига я дрыхнуть. Растерянно моргаю, вглядываясь в дисплей телефона. «2 непринятых вызова с неизвестного номера? А почему они меня не разбудили?» Номер мне не известен, а у меня нет привычки перезванивать незнакомцам. Ухожу готовить себе завтрак, который по времени тянет на весьма запоздавший ужин. Но вобщем-то какая разница? Когда проснулся - тогда и утро. Пусть в этом случае и день продлится всего пару часов. Пока я лениво размышляю на эту странную несколько абстрактную тему, успеваю перекусить и даже налить себя чая, когда раздается звонок в дверь.
А на пороге ожидаемый друг с неожиданным фингалом под глазом.
- Не понял, - вместо приветствия киваю я ему на это недоразумение, - утром же не было.
- А, - морщится друг и, не спрашиваясь, протискивается мимо меня в дом, - даже чашку чая мне не предложишь, изверг?
Пожимаю плечами и иду делать ему чай, продолжая выразительно коситься в его сторону, пока незваный гость жрет мой шоколад, лежащий на столе.
- А это, - наконец сдается друг, осторожно ощупывая лицо и отхлебывая чай, - братан постарался…
Я не доношу чашку до губ.
- Да чем-то я ему насолил, только чем не понял.
«Спокойнее, что за паранойя?..»
- Он, кстати, был здорово удивлен, как ты умудрился домой уехать, если был без машины. Все стебался – уж не на автобусе ли? Я его быстро обломал – сказал, что дал тебе ключи от своей.
Ставлю кружку на стол, чтобы не расплескать, и вытаскиваю из шкафчика вискарь.
- Уууу, смелое решение, - с интересом смотрит на меня друг и поднимается, - ладно, я полетел. Все равно мне с тобой нельзя – я за рулем, - он залпом допивает чай и тоскливо смотрит на оставшийся шоколад. – Увидимся, я позвоню.
Молча вручаю ему ключи и остаюсь сидеть за столом, уходя он просто захлопывает за собой дверь.
«Вот она пришла весна, как паранойя…» - крутится в голове. И много чего еще нехорошего там же. Допиваю виски, заливаю чаем сверху и, бросив все, как есть, ухожу спать.
«Даже думать не хочу…»

Следом проходит неделя. Тихая такая, спокойная, ничем не примечательная. Я отключаю себя от случившегося на прошлых выходных и возвращаюсь к стабильному существованию: как прежде хожу на занятия, работаю, пересекаюсь с местными, в частности со своим неугомонным другом, отсыпаюсь… Забываю. Забываюсь. Делаю вид, что меня все устраивает. Видимо, потому что и вправду хочу, чтобы так оно и было.
В воскресение друг напрашивается ко мне ночевать. «Типа смотреть футбол, пить пиво и всячески культурно отдыхать» - аргументирует он и не сдается, даже когда я деликатно намекаю, что все-таки завтра на занятия и так далее. Я, на самом деле, сам редко следую каким-либо условностям в духе «если завтра дела, то сегодня пить нельзя», посему без угрызений совести соглашаюсь.
Друг должен приехать после смены, посему я заканчиваю свои дела и валяюсь на диванчике в кухне с книжкой. Рядом на столе несут службу бутылка пива и словарь – в паре они замечательно помогают разобраться в переводе довольно интересного рассказа немецкого автора. Когда дочитываю, удовлетворенно вздыхаю, мимолетно оглядываясь на часы – похоже кто-то задерживается. Тут и звучит звонок в дверь.
Но на пороге вместо друга его брат.
У меня внутри все обрывается. И падает вниз. Я даже не знаю, что делать, просто зачем-то пропускаю его внутрь и веду на кухню. Там Рем садится на диван и смотрит на меня как-то странно.
- А я брата твоего ждал, - роняю я, чтобы хоть как-то заполнить пустоту между нами и остаюсь стоять. Подальше от него.
- Он не приедет, я пригласил его к себе на вечеринку, - небрежно ставит меня перед фактом Рем. Что-то в нем меня настораживает.
- Тогда почему ты здесь? – мне чудится, что у моего гостя глаза сумасшедшие. Чем черт не шутит – может, и не кажется…
- А что, моему брату можно, а мне нельзя? – он недобро щурится, и я вдруг с ледяной ясностью понимаю, что он в бешенстве.
- Можно, но не нужно, - в горле пересохло, нервы звенят он напряжения.
Он вдруг одним длинным кошачьим движением оказывается прямо передо мной, за волосы откидывает мою голову и впивается в губы. Я пытаюсь упереться ему в грудь, но он просто сгребает меня второй рукой, так что я даже пошевелиться не могу. Он не позволяет мне ни полсантиметра свободы, жестко подавляя и подчиняя. У меня кружится голова… от поцелуев-укусов, от синяков, оставляемых грубыми резкими движениями, от невозможности вздохнуть. Ноги подкашиваются, и я уже не соображаю, как оказываюсь лежащим грудью на столе… Прикосновения становятся мягче, но вырваться мне по-прежнему не дают. В какой-то момент я понимаю, что тоже заражен этим чужим животным возбуждением. Но горечь от происходящего не становится меньше. Кусаю руки, сдерживая стоны, и чувствую, как по из под зажмуренных век текут горячие слезы обиды.
«Суууук…хааа….»
Уже после… он отпускает меня и начинает неуверенно приводить в порядок мою одежду. Я стряхиваю его прикосновения, сползаю на пол и, подтянув коленки к груди, закрываю голову руками. Меня трясет. Он застегивается сам и опускается на корточки рядом. Трогает осторожно за колено и вздрагивает сам, когда я поднимаю на него уже сухие и абсолютно пустые глаза:
- А теперь проваливай. Ненавидеть тебя я не буду, но и симпатии от меня ты не дождешься.
Рем сжимает зубы, но в глазах начинает проявляться понимание произошедшего, и он протягивает руку, чтобы погладить по щеке. Резко отталкиваю ее.
- Ты и правда считаешь, что мне нужна твоя жалость? – меня мутит от внезапного приступа злости. – Убирайся! – я кричу.
Он поднимается на ноги, и через пару секунд я слышу звук захлопывающейся двери. И тишину, давящую на уши.
Шатаясь, доползаю до душа, оттуда заворачиваю в коридор и выворачиваю колокольчик дверного звонка, потом перемещаюсь до кровати. Выключаю телефон.

Следующие несколько дней меня ни для кого не существует.
Я сплю. Пытаясь сном залечить себя.
Единственный повод встать для меня – это в туалет. Потому что есть я не могу. А пить не хочу, ибо постоянно запиваю водой таблетки снотворного.
Спустя пару-тройку дней наконец понимаю, что хватит… Еще один день провожу, откармливаясь и приводя себя в ходячее состояние. Возвращаю средства связи с внешним миром в работающее состояние и отключаю в голове функцию воспоминаний. Объявляется друг и коллеги по работе, одноклассники и даже случайные знакомые с той давнишней вечеринки, которым нужна моя помощь с машинами… Я живу дальше, и мне насрать, что как-то обесцвечено все вокруг. И вдохи – с дымом, и звуки вокруг – словно монотонный гул, и люди, которые хотят, чтобы с ними говорили, - не вызывают интереса.
«Да в порядке я, в порядке!»
Злюсь на самого себя, что за плечом у друга постоянно теперь вижу тень его брата. И тень эта обжигает меня своим дыханием во сне через две ночи на третью… лишь потому, что иногда я просто не ложусь спать.
«Я в порядке… Хотя понятия не имею, что значит эта фраза… Но люди довольны тем, как она звучит, и меня это устраивает».

Ночь. Рывком сажусь на кровати, отводя с лица мокрые от пота волосы. В груди бешено стучит испуганный комок мышц, пальцы судорожно шарят по простыням, мокрые ресницы не позволяют разглядеть даже время на часах… Я убил его… Я только что во сне убил его. За все, что он сделал со мной. За то, что он не сделал. Я начинаю истерически смеяться, захлебываясь воздухом, размазывая по лицу текущие слезы… смеяться, пока силы не оставляют меня, и я не падаю обратно на смятую постель.
«Господи, что со мной твориться… Я готов сам в петлю шагнуть, вспоминая, как во сне он истекал кровью у меня на руках…»
Смотрю в потолок. Загоняю психа в себе в дальний угол сознания. Закрываю глаза и медленно проваливаюсь обратно в темноту.
«Слишком сильно потрясение, чтобы запросто суметь выскрести этого человека изнутри… И страшно признаться даже самому себе, что он нужен…»

Но жизнь, как трава «перекати поле» - поприкидывается лежачей, замрет, будто в безветрии, и покатится дальше, перескакивая кочки, сталкиваясь с преградами.
Я тоже так. Попрятался в своей берлоге, полечил себя от ломки из-за нехватки черных глаз в обозримом пространстве, бросил тосковать по этой мечте мазохиста, и вернулся в мир живых. Изредка лишь позволяя себе оглядываться вслед высоким темноволосым парням… к счастью, ни разу не оправдано.

Добавлено (29.12.2008, 15:03)
---------------------------------------------
Тягучую пустоту сна разбивает телефонный звонок.
- Что делаешь? – хитро мурлычет в трубку друг.
«Сука». Кидаю взгляд на часы. Три ночи.
- Сплю в отличие от тебя, мудодяя. И в данное время это нормально, - я бурчу, окончательно просыпаясь.
- Закругляйся, мне подкинули план полицейских постов. Поехали, погоняем, - он в предвкушении улыбается, и я прекрасно понимаю его настроение, чувствую взводимый курок…
- Окей, встретимся на парковке.
- Буду через 15 минут.
«Да хоть через 5». Я отключаю трубку и не в состоянии стереть с лица улыбку. Да, я больной человек. И не надо меня лечить, я иначе тупо не выживу…
Через 20 минут, обсудив дорогу, прыгаем по машинам. По лезвию ожидания медленно чинно добираемся до светофора на границе слепой зоны и жгем резину, начиная гонку. Чуть мокрая трасса, пролетающие за окном жилые массивы в глубине полей, спящие и ничего не подозревающие, каждый из них услышит нас лишь на несколько секунд… Раннее утро пьянит, колонки пульсируют трансом… Я живу каждую секунду как первую и последнюю… Я живу…
Мотор мурлычет скорость, мы играем в догонялки, пролетая перекрестки, вычерчивая на асфальте наше направление, сокращая до предела повороты. Уходящая ночь ведет нас фонарями, укрывая от посторонних глаз, и мы, пользуясь этим, выжимаем максимум.
Скорость делает людей свободными, потому что в такие моменты человек не задумывается об иных менее важный вещах, скорость сводит их значимость к нулю. Да, скорость освобождает…
Друг улетает на азоте вперед, но я не зря перебрал мотор, - даю фору, жду, лечу в погоню, медленно, но верно обгоняю… Ха.
Он сбрасывает скорость. Торможу. Поворот на 180 градусов, и мы едем нос к носу, остановка. Вижу, как он разговаривает по телефону. Потом звонит мне.
- Что?
- Ну ладно, 1:0 в твою пользу. У меня тут дело нарисовалось, но это потом. Давай отсюда к горке и там до поля по серпантину подрифтуем.
Разворачиваюсь и, оставив его в клубах дыма, отрываюсь вперед.
На светофоре притормаживаю, жду. Друг останавливается рядом, азартно разгазовывается. Позади неожиданно вырастают еще две машины. Мельком кидаю взгляд на них в зеркало – по крою авто кто-то из наших, ночных, перевожу взгляд на друга, он кивает – «наши». Скольжу кончиками пальцев по магнитоле – моя любимая песня пульсирует в каждой клеточке, улыбаюсь… Зеленый свет. Полетели…
Повороты, дымовая вуаль, скользящие в рассеивающемся сумраке словно тела хищных животных корпуса машин, живущие отдельными жизнями разум и рефлексы, обостренные до предела ощущения, оправданная резкость движений… Руль, ручник, взгляд в зеркало, вдох музыки, переключение скорости, педаль в пол.
Играем со временем – нет, не убиваем… пытаемся обогнать…
Спустя километры подожженной дороги мы добираемся до плато на горе и расчерчиваем его идеальными кругами и ведомыми лишь нам знаками. Обессилено тормозим кто где. Брейк тайм.
Улыбаясь утыкаюсь лбом в руль, нашаривая на ощупь кнопку, опускаю стекло, дышу будто только сейчас научился. Бля, как мне хорошо. Поднимаю голову и вижу, как друг вылезает, направляясь к одной из стоящих поодаль машин.
Моя же красавица смотрит носом с края склона. Внизу огни уже просыпающегося города… откидываюсь в кресле, стягиваю перчатки, пихаю в губы сигарету, руки чуть подрагивают, я тону в музыке…
Из нирваны тянет телефонный звонок. Как обычно «с ненавистью» смотрю на трубку и всерьез готов подумать избавиться от этого исчадия ада. Но по-прежнему блаженно улыбаясь, отвечаю.
- Медитируешь? – таким же счастливым голосом вопрошает телефон.
- Ммм,- утвердительно мурлычу я, наблюдая на посветлевшем небе полет какой-то птицы.
- Я закончил с делами, время кончилось, поехали отдыхать.
- Угу. Я за тобой, - отключаюсь, бросаю телефон на сидение и лениво потягиваюсь.
«Домой… кайф. Пару часов поспать и на учебу…» Полный радужных мыслей завожу, когда неподалеку останавливается машинка, с которой общался друг. Водитель направляется в мою сторону, и у меня внутри неспокойно начинают клубиться догадки.
Твою мать.
- Привет, - опирается на окно Рем.
- Охайо, - я, кажется, почти спокоен, но руки автоматически ложатся на руль и переключатель скоростей.
«Надо поговорить… Не убегай… Я хотел извиниться… Давай что-нибудь решим… Не хочу все так оставлять… Я не знаю, что сказать…»
Он не произносит ничего из подобных банальностей.
- Хорошо катаешься, - немного неуверенно замечает он.
- Угу, - киваю, переключая скорость.
- Кир?
- Что, соскучился? По мне и столу, – звучит безразлично, а мне, оказывается, больно это говорить.
- Блин, Кира… - он подыскивает слова.
- К черту… - отвожу глаза.
- Что к черту? – спрашивает.
- Иди к черту, - мельком взгляд на него, и я, выворачивая руль, убегаю-таки… догонять друга.
Не вздумай отправиться следом. Я сейчас охотнее разобьюсь, чем дам себя остановить.

Что-то в последнее время мне основательно нехорошо. Я не могу есть и спать. И вовсе не оттого, что меня мучают противоречивые эмоции или безответные чувства. Мы же не дети вестись на подобные мифы. Мне просто очень плохо, и я не имею ни малейшего представления, как избавиться от этого отвратительного недуга. Просто существую в ожидание, пока само пройдет. Встаю утром и отправляюсь в колледж, забывая позавтракать, делаю, что просят, потом меняю школьные кабинеты на рабочий ангар, а обед – на сигареты с бутылкой минералки, ночью меня ждет гараж – боюсь садиться за руль, поэтому просто ковыряюсь в очередном старомодном «ведре», чтобы сделать из него «хорошую девочку». Утро неизменно застает меня на нерасстеленной кровати, значит, я все-таки снова как-то умудрился добраться до дома и подремать часик… и снова на учебу.
Не слежу за временем. И оно тоже в свою очередь не заботится обо мне. Я не могу с точностью сказать, сколько его утекло – неделя, месяц или год. Впрочем, и это тоже меня не волнует. Главное – пережить всю эту серость, что с каждым новым вдохом затягивает меня все глубже.

А продолжение мне выложить не удается так што не знай, что делать