Автор: Babe Название: “Полнолуние” Герои: Дитер Болен, Бернд Вайндунг, Гвидо Карп, ОМП, ОФП (очень много) Пэйринг: Дитер/Бернд Рейтинг: R Жанр: romance, humor Размер: maxi Предупреждения: 1) по мотивам книги Стефани Майер «Сумерки» (плагиат - особенно в начале) Дисклаймер: Бернд возвращается из мюнхенской Гимназии в Школу родного Кобленца и обнаруживает в классе новые лица....
........................................................................................ 1. Назад в Кобленц
Мы возвращались домой на отцовском кабриолете. Мне нравятся дорогие машины с откидным верхом, я бы даже сказал больше: я их обожаю. Блаженство - ветер свистит в ушах, забирается за воротник, можно вертеть головой по сторонам и видеть небо. Небо Кобленца, моего родного городишки. Я ненавижу его примерно так же, как люблю кабриолеты. Шучу. Конечно же, я ненавижу его сильней. Я терпеть не могу его чистенькие, маленькие улочки с уютными домами, наших соседей, которые знают меня с детства, хранят воспоминания о моём прошлом и не оставят без внимания моё настоящее. А настоящее - отвратительно. Два года назад вместе с семьёй я переехал в Мюнхен. У отца возникла необходимость. Как я был счастлив!! Прощай, Кобленц! Эти вечно промозглые, стерильные переулки! И скука осенних вечеров!! И, Школа, прощай! В Мюнхене я ходил в районную гимназию, где успел подружиться с довольно сносными ребятами. Их можно было терпеть и время от времени списывать геометрию. И что в итоге?! Накануне моего перевода в выпускной класс, во время обеда, отец заявляет, что хочет вернуться назад и бороться за кресло губернатора. Слово-то какое - бороться! Я почему-то сразу представил его на боксёрском ринге в красных кожаных перчатках размером с мою голову и нелепых трусах. В общем я захихикал и получил болезненный подзатыльник. Мой отец и в самом деле драчун - с детства раздавал своим детям оплеухи. Даже не знаю, достоин ли он звания губернатора... В любом случае у меня выбора не было. Мы возвращаемся в Кобленц. Вдвоём. Мама с Ахимом, моим старшим братом, остались в Мюнхене улаживать вопросы, связанные с продажей квартиры. К тому же моя младшая сестра Таня должна завершить пятый класс. Волокита с риэлтерами продлится в лучшем случае полгода. Естественно, это меня можно выдернуть из комфортной, спокойной жизни и заткнуть мною пробел в своей безупречной репутации. Отец мечтал, чтобы его сын закончил среднюю школу Кобленца на отлично, тогда будущего мера зауважают ещё больше. - Бернд, не надо вставать, сядь, пожалуйста, ты мне немного мешаешь, - подал голос отец, и я поглубже вжался в сидение. Что же я могу поделать, если в кабриолете так здорово ехать стоя. Нет, подумать только! Мне снова нужно возвращаться в Школу, отвечать стонами на тычки Клауса и его компании, ходить на физкультуру... От слова «физкультура» у меня по коже побежали целые африканские стада диких мурашек. Дело в том, что у меня с детства большие проблемы с координацией, я с трудом сохраняю равновесие при выполнении простейших упражнений. О беге я вообще молчу. Если только под пистолетом? Пожалуйста... стреляйте. В Мюнхенской гимназии, конечно, тоже существовала физкультура, но не было герра Крафта, мизантропа и палача всех задохликов Школы Я пытаюсь острить, но получается не очень. У меня начинается паника при виде высокой деревянной двери, ведущей в спортзал, ладони холодеют, колени трясутся, в груди противно сквозит, как будто дырка в спине. Это хроническое. Сколько я себя не гнал на баррикады, то есть на спортинвентарь - страх не исчезал, а наоборот возрастал, крепчал и лишал последней надежды на четвёрку в четверти. Мне никогда не стать отличником. Отец знает о моих спортивных достижениях, и ничего не делает для того, чтобы облегчить мне страдания. Я ненавижу Кобленц ещё по одной причине: здесь вечный холод. Приходиться надевать кучу одежды. И даже летом северный ветер часто прилетает из скандинавских широт специально по мою промёрзшую душу. - Бернд, последний раз прошу, не высовывайся из машины. - Хорошо, папа, - сказал я, мечтая подхватить по дороге какой-нибудь мерзкий грипп и получить освобождение от физкультуры хотя бы на недельку. В нашем городишке мне часто приходилось болеть - это третья причина моей непреходящей ненависти к Кобленцу. Едва мы подъехали к дому, навстречу вышла Эмма, наша бывшая, а нынче восстановленная на почётной должности, домработница. - Берни, - воскликнула она, повиснув у меня на шее и пригибая нас обоих к земле. Эмма меня очень любит с детства, ещё когда я ходил в кружевных платьицах с бантиком на макушке. И бантики, и платьица - её рук дело. - Мой мальчик!! Снова дома со своей няней!! Я забыл упомянуть, что Эмму использовали и в качестве няни. - Эмма, полегче, ты покалечишь мальчика, - пошутил отец. - Я немаленький, - возмутился я, - хватит обращаться со мной, как с маленьким! Вообще-то я испытывал тёплые чувства по отношению к Эмме, но бесконечные поцелуи меня раздражали. Особенно в день приезда. Вероятно, за год относительного одиночества и покоя я отвык от маниакальной привязчивости Эммы. Мама тоже не прочь меня потискать, но в пределах разумного, без вспышек дикой страсти, цивилизованно. - Немаленький, - передразнила Эмма, снова сгребая меня в объятья. - Посмотри на себя в зеркало, Берни! Ты - куколка, какие глазки, губки, носик, волосики - ангелочек, а не мальчик! Я обиженно фыркнул, выскользнул из её добрых рук, подхватил чемодан и побежал по лестнице в свою бывшую комнату. Ничего не изменилось: алые обои, пара мягких кресел, кровать посередине, заправлена и накрыта стерильно-белым плюшевым пледом. Я бросил чемодан рядом с ней и прошёл к письменному столу. В ящиках сохранились все до единой бумажки. На самом дне, под грудой хлама, я обнаружил розовую пожелтевшую тетрадь и открыл её наугад. «Дорогой дневник, - обратился убористый аккуратный почерк. - Я снова жалуюсь тебе, хотя клялся никогда не портить твои красивые страницы всякой ерундой. Почему судьба так несправедлива ко мне? Почему у других детей есть друзья, их никто не дразнит, не прячет их вещи на школьном чердаке, куда мне физически не добраться. И гад Клаус всё знает, знает, что я боюсь высоты, что в любой момент даже на твёрдой поверхности у меня может закружиться голова, и я вечно теряю равновесие на уроках волейбола...» Я захлопнул тетрадь не в состоянии дальше читать этот бред закомплексованного подростка. Я вырос. Мне шестнадцать! У меня целых 2 года была своя жизнь. К чёрту Клауса! К чёрту физрука! К чёрту ненавистный минимум по спортивной подготовке! Я всё преодолею! И у кого, спрашивается, я теперь буду списывать геометрию? Нет, всё же приезд Кобленц - настоящая катастрофа.
2. Болены На следующее утро я проснулся с той же мыслью. «Катастрофа» сопровождала меня повсюду: например, в ванную, где из зеркала злобно вытаращилось смазливое, невыспавшееся лицо. Я возненавидел его ещё сильней, чем прежде, и показал язык. Отражение ехидно сощурилось и тоже высунуло розовую половинку языка. Я махнул на зеркало рукой. Что с него возьмешь? Вечно выставляет меня последним уродом: рот пухлый, кривой какой-то, нос слишком тонкий и невыносимо правильной формы, глаза ничего, но ресницы...!! Жуть! Длинные, густые, чёрные. Я пробовал их подрезать, но от стрижки они, кажется, наоборот заколосились. О форме скул и подбородка я вообще молчу, не хочется совсем уж портить себе настроение. Полгода назад я изобрёл замечательный способ скрыть свой девичий овал лица - немного отрастил волосы. Вроде бы так я выгляжу взрослее и мужественнее. Вроде бы... «Катастрофа» поджидала меня и на кухне в виде Эммы со сковородой, полной жареного бекона. Я не выношу бекон... да и в целом стряпню няни. В Мюнхене я готовил сам. Сам сервировал стол, сам составлял меню. Сначала, конечно, под руководством мамы, потом мне удалось ненавязчиво дать ей понять, что всё умею. Да-да, разумеется, мне необходимы её советы, но не больше. Ненавижу бекон. Я предпочитаю рыбу. Надо будет наведаться в супермаркет. Надеюсь, за 2 года я достаточно изменился, и никто не станет тыкать в меня пальцем. - О, смотри-ка, Берни Вайндунг вернулся из большого города. Интересно, почему папаша привёз их назад? - Ты не в курсе?! Герр Вайндунг баллотируется в меры. - Да ладно. - Да. Бедный парень! - Почему бедный? Небось у папаши денег - куры не клюют! Я спрыгнул на землю, громко хлопнув дверцей отцовского старенького пикапа. Дорога до школы пролетела незаметно, зато я с трудом нашел место для парковки. Все подъездные дорожки были забиты такими же доходящими машинами. Зря только волновался - ничего не изменилось. И сплетники тут как тут. - Привет, Ганс, - сказал я, смело глядя в мутные под блеклыми ресницами глаза своего бывшего одноклассника. - Привет, - ухмыльнулся он, мысленно подсчитывая деньги моего отца. - Кто бы мог подумать, Берни! Сколько зим... - Ну-ну, - сказал я, не обращая никакого внимания на его приятеля, низенького, намного меньше меня, Клайда Менсона, его в школе не уважали, он был на посылках у Ганса и его хозяина Клауса. - Какой энтузиазм. Я уже начинаю думать, что по мне здесь сильно скучали, - неожиданно съязвил я, повернулся к ним спиной и в восторге от повисшего в воздухе недоуменного молчания, удалился. Раньше я бы не осмелился ТАК разговаривать с шестёркой Клауса. Придётся отвечать, Берни,- пропищал правдивый внутренний голос. Плевать! В Кобленце я надолго не задержусь! Вот получу аттестат зрелости, и только вы меня и видели! Без приключений миновав двор, я остановился у знакомого крыльца с белыми, обшарпанными колоннами. На ступеньках, ведущих в здание Школы, сидели, стояли, нагло валялись, вытянувшись во весь рост, старшеклассники. К своему огромному удивлению я никого не узнавал. - Эй, Бернд! Я облегчённо вздохнул: - Привет, Хельга, - сказал я. - Можно подумать, я попал в Королевство кривых зеркал. Всё жутко изменилось. Как дела? - Ну ты даёшь! - восхитилась Хельга, в младшей школе мы с ней дружили. - Кажется, ты стал ещё меньше и изящнее что ли!! Ты вернулся в старый класс? - Нет, - нахмурился я, получив самый худший комплимент в своей жизни, во всяком случае, так мне тогда представлялось. - Я в параллельном. - Привет. Меня зовут Гвидо Карп, - произнес парень, поднявшийся со ступенек вслед за Хельгой. - Значит, мы будем вместе учиться - здОрово! Я недавно в Кобленце. Про тебя многие говорят. - Кто же? - полюбопытствовал я, озираясь по сторонам и кутаясь в шарф. Не поймёшь, что лучше: быть сыном кандидата в мэры или презренным зубрилой с первой парты. Холод пробирал до костей, небо ещё с утра заволокло тучами, вот-вот собирался дождь. Хотелось поскорее спрятаться от ветра хотя бы за ненавистными школьными стенами и, наконец-то, расслабиться. Звонок, что ли, прозвенел бы! Из-за проклятого внутреннего напряжения сводило мышцы спины, и подрагивали губы. Глупо! Чего мне опасаться? В лучшем случае - скажут гадость, в худшем - толкнут или в глаз дадут. Когда ты непопулярен среди одноклассников, быстро привыкаешь к своему незавидному положению, миришься с ним. Главное - не лезть на рожон. А теперь я, стало быть, популярен? Я ждал подвоха. Не может первый день в Школе Кобленца пройти гладко! Кто-нибудь обязательно привяжется. Гвидо что-то отвечал, приветливо мне улыбаясь. - Неплохой парень, - подумал я, совсем его не слушая. На подъездной дорожке раздался скрежет гравия, и во двор въехал шикарный кабриолет с откидным верхом, на переднем и заднем сидениях расположились молодые люди и девушки. А вот и лидеры пожаловали, - решил я и перебил Гвидо на полуслове: - Кто это? - Это? - он повернул голову в сторону парковки. Старшеклассники уже хлопали блестящими чёрными дверцами и, молча, направлялись к нам. - Вот чёрт, - подумал я, - и припарковались рядом с моей доходягой. Надо пораньше слинять с урока, не хватало ещё с ними встретиться - насмешек не оберёшься! - Болены, - сказал Гвидо. - Про них много чего болтают. Приехали в Кобленц пару лет назад. Их здесь не любят. - Неужели? - не поверил я. Такие высокие, стройные, стильные... Боленов было пятеро: две девушки и трое парней. На расстоянии я не мог различить их лиц. - Мальчики невероятно сексуальные, - закатила глаза Хельга, - у них такие бицепсы! Особенно у Марка, у старшего... - Ну, Бернд - не девчонка, я уверен его это совсем не интересует, - вмешался Гвидо, совершенно не соображавший, что я умираю от любопытства и любая информация для меня, как для утопающего спасательный круг. Хоть про бицепсы, хоть про трицепсы... - А откуда они? - индифферентно спросил я, с ненавистью глядя на Карпа. - Из какого-то северного городка, они чистокровные немцы, - снова заверещала Хельга. Болены между тем подошли на более-менее близкое расстояние, и я, наконец-то, смог различить их лица. Марк, самый высокий из пятерки, действительно, обладал мощной мускулатурой. На миг я даже обрадовался, что Болены не особенно популярны в Школе. Один удар медвежьего кулака Марка по моей физиономии, и можно заказывать вставную челюсть. Сёстры Марка казались хрупкими и изящными. Казались... рядом с ним. Потому что его рост составлял примерно сто девяносто - сто девяносто пять сантиметров, то есть он был на голову, а значит на 10 сантиметров, выше своих родственников. Мой же рост - сто шестьдесят пять сантиметров... От хитрых вычислений у меня закружилась голова, и я перевёл взгляд на второго Болена мужеского пола. - А кто рядом с Марком - справа? - просил я, девушки, конечно, были красивые, но уж больно высокие. - Дитер. Он с нами в одном классе, - поведал Гвидо. - А тот, который с длинными волосами - Франц. - Гениально, - с тоской подумал я. - Надеюсь, у этого Дитера нет комплекса неполноценности, и он не обижает маленьких. Болены поравнялись с нами и равнодушно прошли мимо.
Я смущённо поднял глаза, ощущая себя ничтожной козявкой у порога блестящего неоном небоскрёба, и случайно наткнулся на отсутствующий, прозрачный взгляд своего будущего одноклассника. Дитер Болен моргнул, изучающе вгляделся в моё лицо и что-то пробормотал на ухо сестре. Это произошло за долю секунды, но мне стало не по себе, как будто меня поместили под рентген. Нужно держаться от них подальше. - Хороши, - мечтательно выдохнула Хельга, тряхнула светлыми волосами и подтолкнула нас ко входу. Болены шли впереди. Они двигались плавно, красиво, с какой-то прямо-таки звериной грацией. Я с ужасом поймал себя на том, что неотрывно смотрю на мускулистый зад младшего Болена, затянутый в голубые джинсы. Ноги у Дитера были ровные и сильные, широкие плечи и спина слегка сутулились под серым, лёгким свитером. Я просто любуюсь гармоничным развитием. Ничего странного. - Берни, ты ведь всегда мечтал выглядеть также мужественно и привлекательно, - подумал я и совестливо перевёл взгляд на Хельгу. Боже мой! Она смотрела туда же, куда я пару секунд назад! Не желая и дальше следовать дурному примеру, я остановился, присел и сделал вид, что завязываю шнурок, поэтому в класс ворвался с последним звонком, тут же почувствовав на плече руку герра Грановски, преподавателя биологии. Гул и болтовня моментально стихли, тридцать пар глаз уставились на меня из-за длинных, коричневых столов и загорелись любопытством. Почему в Кобленце все такие любопытные?! В Мюнхене никто даже не заметил появления новенького. Потому что ты старенький-новенький, потому что здесь годами ничего не происходит, потому что твой папаша, наверняка, добьётся губернаторского кресла, потому что потому, - любезно подсказал внутренний голос, а голос герра Грановски представил меня ученикам и велел найти себе место. Покрепче прижав к груди книги, я осторожно двинулся вперёд в поисках свободного стула, не забывая при этом глядеть под ноги. Не хватало ещё потерять равновесие и стать всеобщим посмешищем в первый же учебный день! Как назло я не заметил ни одного пустующего места, уже собрался пожаловаться преподавателю и вдруг обнаружил свободный стул за последней партой. Я облегчённо вздохнул и тут же наткнулся на пару холодных, враждебных глаз своего соседа... Дитера Болена! Чёрт! Мне предстоит сидеть на биологии рядом с этим... чудовищем! Я шлёпнул книги на стол, отодвинул стул и сел, склонившись над страницей учебника, посвящённой строению головного мозга. Я так низко опустил голову, что все пёстрые краски слились в одну цвета кровеносной системы, а волосы закрыли пол-лица. Сквозь их тёмную завесу я украдкой поглядел на Болена. Он брезгливо принюхался. С чего бы? Я каждый день принимаю ванну и не имею привычки потеть от страха, например, сегодня мои волосы пахли каким-то фруктово-ягодным шампунем, найденным с утра на полочке в ванной комнате. Болен заёрзал на стуле, и я с изумлением обнаружил, что он гримасой страдания отодвигается вместе с ним в сторону к самому краю стола. Ну вот, - подумал я, - история повторяется. Из меня опять пытаются сделать изгоя. Этому-то я чем не угодил?! Мы ведь и двух слов друг другу не сказали. Весь урок Болен провёл у краешка парты, сжимая в кулаки сильные длинные пальцы, под свитером нервно перекатывались бугры мышц. Неврастеник! В конце концов, я не выдержал, решительно стряхнул пряди со лба и поглядел на него в упор, вопросительно приподняв бровь. В ответ я получил взгляд, полный ненависти и презрения, который полоснул меня, словно острое лезвие. Болен скривил рот и отвернулся. В этот миг зазвенел звонок. Дитер сгрёб со стола книги, уронил ручку и, не потрудившись её поднять, в три огромных шага пересёк класс и хлопнул дверью. Несколько секунд я сидел без движения. Сказать, что я обиделся - ничего не сказать. Меня переполняла ярость напополам с жалостью к самому себе. Проглотив горький комок слёз, я услышал: - Берни, пошли на физкультуру вместе! Гвидо Карп пробился сквозь толпу одноклассников, явно, не брезгуя находиться со мной рядом. - Слушай, чего ты сделал с Боленом, - болтал Гвидо по дороге в спортзал, - он улепётывал от тебя, как ошпаренный? Значит Дитер не на всех так реагирует, - догадался я и снова проглотил очередной комок слёз. Мои худшие подозрения оправдывались.. Болен дружит с Клаусом, наверняка, побежал к своему приятелю поделиться приятной новостью - жертва вернулась в лоно семьи. Или я всё же неправ? Болену не идет роль шестерки... Невезение продолжалось... На физкультуре мне не позволили понаблюдать за первым занятием класса. - Ага, хлюпик Вайндунг, - обрадовался герр Крафт. - В строй! Я поплёлся в шеренгу. Дело в том, что в нашей Школе мальчики и девочки занимаются отдельно: в длинном строю парней высокой фигуры Болена не наблюдалось. Я вздохнул с облегчением и встал рядом с Гвидо. Урок тянулся мучительно медленно: играли в волейбол. Я прятался за спины одноклассников и периодически получал мячом в лоб. К концу второго часа его украшала огромная шишка. Мне хотелось разреветься. Мальчикам не пристало плакать, и отец постоянно ругается, если я хнычу. Вот по всем вышеперечисленным причинам я самый плаксивый парень на свете. Я - плакса, и горжусь этим!! - Вайндунг, подавай! - велел тренер. Подавай - это значит надо наклониться, взять, выпрямиться, размахнуться и послать чётким движением руки за сетку, не под, не в, а над, а главное - не упасть во время выполнения. В момент тяжких раздумий прозвенел звонок с урока, и я брезгливо отбросил мяч. Руки были грязно-серого цвета, а на костяшках кое-где лопнула кожа. К чёрту! Терпение моё тоже лопнуло! Я злобно пнул мяч и рванул в раздевалку. Не отвечая ни на попытки Гвидо завязать беседу, ни на насмешливые взгляды ребят, я, глядя исключительно в пол, переоделся и отправился по своим делам, а именно: на стоянку. Мне смертельно надоела Школа! Не выгонят же меня за один единственный прогул. Вон Болен не был на физкультуре - так никто и не заметил! Я добрался до парковки, по дороге вылавливая из кармана ключи. И тут же навстречу мне вышли трое во главе... - Берни, крошка! Давно не виделись, как поживает твой засранец-папаша?! ... с Клаусом. Его дородная, злобная физиономия, заросшая рыженьким пушком, довольно осклабилась. - Иди к чёрту, - вырвалось у меня. К чести сказать, сердце моё даже не дрогнуло. - Нехорошо обижать тех, кто сильнее, Берни, они ведь могут в глаз дать! - пошутил Клаус, протянул волосатую руку и приподнял меня над землёй. До чего унизительно! Я беспомощно перебирал ногами в воздухе. - Гад, - очень вежливо сказал я, вцепившись в воротник его куртки. - Ненавижу тебя, кретин, ты самый тупой и отвратительный тип в этой дурацкой школе! - добавил я. Волосатая лапа уже просвистела над моей головой, собираясь раскроить мне череп. Если бы только Клаус был один, если бы не его рост, если бы не моя субтильность - я бы дрался, как лев!! Удара так и не последовало. Вернее, последовал, но с другой стороны.
Я ударился об землю, распластавшись рядом с собственной старенькой машиной. Блеклый солнечный луч играл на сияющей поверхности кабриолета Боленов. Ничего не понимая, я кое-как поднялся на ноги: всё-таки падение с высоты роста Клауса - нешуточное испытание для моего вестибулярного аппарата. То, что открылось взору, не поддавалось логическому объяснению. Клаус и его шестёрки в количестве трёх штук лежали на асфальте!! Аккуратно уложенные друг на друга ровной горкой, головами вниз без признаков жизни! Я попятился назад, не веря своим глазам, упёрся спиной в шикарный кабриолет, он отчаянно завизжал - сработала сигнализация, которая и привела меня в чувство. В голове созрела мудрая мысль: БЕЖАТЬ! Я развернулся, намереваясь прыгнуть в машину и удрать с места немоего преступления преступления. И тут в боковом зеркале чьей-то Хонды я видел удаляющуюся фигуру Дитера, плавной, кошачьей походкой он двигался в сторону Школы. Неужели?.. Слабо соображая, что собираюсь сделать, я рванул за ним. Я очень плохо бегаю, во время процесса могу запросто упасть на ровном месте. Прямая поверхность под ногами вдруг искажается, обрастает какими-то призрачными буераками, ямами, камнями... Добежав до цели, я со всего маху влепился в неё, вцепившись ногтями ему в спину, чтобы элементарно удержать равновесие. Болен издал весьма странный звук, похожий на урчание в желудке, когда сутки не ел, молниеносно перекрутил меня в воздухе и вжал в землю, каким-то чудом оказавшись сверху. Если я говорю молниеносно - я имею в виду именно то, что говорю. - Какого чёрта?! - прошипел он, уставившись на меня абсолютно безумным взглядом и шевеля ноздрями, будто нюхая воздух. - Я хотел спросить то же, - прошептал я и добавил, покосившись на его сильные пальцы, сжавшие мои плечи и крупные бугорки мышц чуть выше локтя. - Твоих рук дело? Как ты... Я не мог подобрать нужных слов, от его тяжести по телу разливалось странное тепло. - Мимо проходил, - сказал он, ухмыльнувшись, - а они на пути стояли. И вообще, ты о чём? Он вдруг выпустил меня, легко оторвался от земли, отряхнул брюки и зашагал прочь. Не помня себя от удивления и злости, я во второй раз соскрёб себя с асфальта и поплёлся к машине. На сегодня с меня хватит приключений, - решил я, заводя свою колымагу. Кстати, мальчики так и остались лежать на дороге в виде многослойного пирога. Я даже пожалел бедняг. Надеюсь, кто-нибудь их растолкает?
Следующие два дня прошли, как во сне, быстро и бесследно. Клаус и его весёлая компания в Школе не появлялись, ползли слухи, будто бы бедолаги при смерти, а, может, их украли инопланетяне? Я с кривой усмешкой наблюдал за развитием самых невероятных версий. Уж кто-кто, а я-то знал о причине отсутствия главных кретинов Школы. Утром следующего дня я спешил на урок, словно на пожар. Я надеялся снова увидеться с Боленом и вытрясти из него правду любой ценой. От мысли о цене у меня по позвоночнику вверх-вниз бегали мелкие мурашки. Всё-таки я очень странно реагировал на этого верзилу. Неужели он до такой степени мне отвратителен, что в организме начинают происходить необъяснимые химические реакции? Какого же было моё разочарование, когда наша парта оказалась пуста! Вплоть до последнего урока я подпрыгивал на стуле, едва открывалась дверь в класс, и убеждал себя: - Вот и хорошо. Покой и свобода! Покоя не хотелось. Любопытство и ещё какое-то неопознанное чувство раздирали внутренности и искали выхода. На физкультуре я счастливо летал с каната под довольный гогот одноклассников и отчаянно лупил по мячу, иногда попадая в цель - широкий лоб Гвидо, по вторникам Карп всегда стоял на воротах. Ни в среду, ни в четверг Болен не был в Школе, тогда как его родственники постоянно мелькали то тут, то там. Моё терпение лопнуло в пятницу: я вдруг отчётливо представил себе два предстоящих выходных дня в компании Эммы и отца, два тоскливых вечера, лишённых неожиданностей и хотя бы незначительной опасности. Я с наслаждением разревелся, изгибаясь на простынях в мучительных судорогах и размазывая по лицу слёзы. Вот что притягивало меня к этому монстру! Рядом с ним моё сердце начинало бешено колотиться, кровь проворнее бежать по венам, тело переполняла энергия, мне хотелось двигаться и бороться. В принципе обычная реакция на существо, которое по природе своей сильнее и выносливее тебя. Или нет? Совершенно запутавшись в собственных философских изысканиях, я открыл дверь в полупустой класс, первый урок всё-таки, скользнул взглядом по последнему ряду и быстро опустил глаза. Сердце забилось в сумасшедшем ритме и даже на миг остановилось, чтобы снова застучать в висках. - Он здесь! Здесь! - в диком, совершенно необоснованном восторге запело оно. - Попался, - подумал я, пока не решив, как, но, поклявшись вывести Болена на чистую воду. - Проходите, Бернд, не надо стоять перпендикулярно полу столбиком - располагайтесь, - предложил герр Зинг, учитель геометрии. - И обратите внимание на доску, там небольшая самостоятельная работа. - Чёрт, - застонал я про себя, - этого ещё не хватало. Я даже забыл о загадочном прогульщике Болене, который, кстати, уже не враждебно, а, я бы сказал, насмешливо-нежно смотрел на меня со своего места. Не понимая ни одного предложения, я автоматически переписал задание с доски и повернул голову в его сторону. Он выглядел намного лучше, на щеках появился лёгкий румянец, кожа приобрела смуглый, здоровый оттенок, а главное - глаза, в них не было холода и тоски Болен приветливо (?!!!!!!) мне кивнул, правда, оставаясь на том же пионерском расстоянии, что и в день нашего первого столкновения. - Тупишь? - спросил он своим хрипловатым голосом и улыбнулся, обнажив ряд белоснежных зубов. Он никогда не был у дантиста, - с завистью подумал я. У меня иногда болели зубы из-за неправильного прикуса, да и вообще у меня частенько что-нибудь болит. Ненавижу боль! Я не ответил, уткнувшись в тетрадку. Исходя из теоремы, или из аксиомы? Неважно. Исходя из бреда, изложенного в задании, я, кажется, обязан нарисовать параллелепипед и найти в нем треугольник или наоборот? От волнения за судьбу геометрических фигур я откусил полногтя и ойкнул, краем глаза заметив, как ко мне медленно ползёт тетрадь с решённой задачей. Подумав несколько секунд для приличия, я быстренько переписал аккуратные столбики формул и попытался нарисовать замысловатый квадратик с кучей стрелочек внутри. - Дай сюда, - не выдержал Болен. Он поменял наши тетради местами. Через минуту передо мной лежал идеальный чертёж. - И всё? - удивился я. - Задачка для детского сада, - уверенно, без капли сарказма сказал он. - Ну почему я такой тупой! - искренно расстроился я и одновременно обрадовался, что он очень умный и к тому же мой сосед по парте. - Возможно, ты привык мыслить иначе, - прошептал он, герр Зинг прошёл мимо, заглянув в мою тетрадь и одобрительно кивнув. - А ты, стало быть, мыслишь треугольниками и гипопат... гипер... катетами? - встряхнул я волосами. Болен снова улыбнулся, сжимая пальцы в кулак и слегка отодвигаясь на стуле. - Я несколько прямолинеен, - ответил он. - Да что ты! - притворно удивился я. - Тогда почему ты не объяснишь... - Нечего объяснять, фантазёр, - перебил он меня. - Лучше расскажи о себе. - Меня зовут Бернд Вайндунг,- протянул я. - Я знаю, - сказал он. - Говорят, ты жил в Кобленце раньше... - Кто говорит? - встрепенулся я. - О, о тебе многие говорят, - ухмыльнулся Болен, - ты здесь местная знаменитость. Отец - губернатор, брат - богатый предприниматель... Ты притягиваешь слухи, как магнит, малыш. Меня охватила приятная дрожь от последнего слова, я опустил голову и прошептал: - Думаешь, меня это радует? - Думаю - нет, - ответил он. - Но за благополучие надо платить. - Кто тебе сказал, что я благополучен? - возмутился я, насколько позволяла обстановка контрольного урока. - Да я самый несчастный ребё... человек на свете! - Вряд ли, - уверенно сказал он, протягивая руку к моей тетради. На секунду наши локти соприкоснулись, и я дёрнулся, словно дотронулся до оголённого провода. - Ты не дописал ответ, - прошептал Болен, будто бы не заметив моей реакции. Едва прозвенел звонок, я собрал вещи, положил контрольную на учительский стол и поскорее дал дёру. Мне совсем не нравились страшные реакции моей нервной системы на этого здоровяка Болена. В коридоре я столкнулся с его родственничками, Марком и Францем, которые проводили меня презрительными взглядами и, наверняка, сразу же забыли о моём существовании. - Вот и замечательно, нечего впадать в эйфорию от того, что нормальный, умный парень пообщался с тобой по-человечески. Возможно, в другой жизни вы могли бы стать друзьями. Жаль, конечно, но чудес не бывает, Берни. Смирись, - подумал я, пониже наклонил голову и отправился на информатику. Кто, объясните мне, кто придумал предметы, основой которых являются цифры?! Даже математики, люди не от мира сего, а мыслят словами, как все! Вот ведь досада, не информатике не оказалось ни одного свободного компьютера, и мне снова пришлось сесть Боленом, у него не было соседа. Впрочем, для меня это уже не новость.. «Не надо морщить нос, - написал он в Worde, едва педагог отошёл на приличное расстояние. - Я тоже не слишком люблю работать в паре» «Всё в порядке. Не придумывай, - набрал я указательным пальцем и заметил, что он усмехнулся. «Зато я классно пишу сочинения», - похвалился я на виртуальном листе. Между тем учитель объяснил хитроумную задачу, с которой мы должны были справиться за тридцать минут. Кажется, в Мюнхене я делал нечто подобное, - подумал я и неуверенно принялся за расчёты. В результате моих мудрёных комбинаций, Бобик на экране забегал задом наперёд, а вместо того, чтобы поднять передние лапки - встал на голову. Болен долго веселился. Он вообще был подозрительно весел к концу учебной недели. «Где вы с семьёй обычно проводите выходные?» - набрал я, пока он лечил Бобика. Несколько минут Болен, прищурившись, перечитывал мой вопрос, а потом написал: «Зачем тебе?» Он заметно напрягся. «Просто», - ответил я и обиженно нахмурился. - За кого он меня принимает?! «Лучше, если ты не будешь интересоваться чужой личной жизнью, - медленно набрал он. - Сидеть за одним столом в школе и дружить - разные вещи» Я прочитал и покраснел до кончиков ногтей. Да что он себе позволяет?! Я ему не девчонка, я - взрослая, самостоятельная личность! «Я к тебе в друзья не набивался, не имею привычки навязываться незнакомым людям! Зато имею право задавать вопросы, какие пожелаю!» - отстучал я и демонстративно отвернулся вместе со стулом. - Бернд, вы решили? - спросил информатик. - Нет, - нервно ответил я, от возмущения я и забыл, что нахожусь на уроке. Пришлось снова придвинуться к компьютеру. Живой и здоровый Бобик смешно скакал по виртуальной дорожке и задирал передние лапки. Я с восхищением погладил его пальцем - тут Бобик неожиданно гавкнул. - Ой!- вскрикнул я и резко отстранился от экрана, случайно прижавшись спиной к плечу и груди Болена. Он тоже вздрогнул, весь напрягся и прошептал мне в самое ухо. - Ты всегда такой трусишка? Тёплые губы защекотали мочку, он порывисто втянул воздух и выдохнул его мне в шею. Наверное, в тот момент я находился в состоянии транса - надо было вскочить и попроситься выйти, а я со стоном наклонил голову к его лицу и потёрся щекой о колючий подбородок. Оказывается, он уже бреется... Конечно, он бреется! А я пока нет, ничего не растёт... И пахнет от него по-взрослому. Странный, волнующий запах... Мне дико захотелось залезть к нему на колени, и чтобы его руки забрались мне под свитер, и чтобы гладили мою кожу... - Болен, всё в порядке?- спросил учитель. - Да, - прокашлялся Дитер, со скрежетом отодвигая стул. - Мы за...кончили. Буря невероятно опасных ощущений миновала, и я растеряно огляделся вокруг. Класс ничуть не изменился, над головой всё также трещала люминесцентная лампа, стоял лёгкий гул от десятка пар за компьютерами, то тут, то там лаяли механические Бобики. Мир остался прежним, лишь я сошёл с ума. Болен снова сидел на пионерском расстоянии, прикрыв ладонью пол-лица. Наверное, решил, что я... ну... необычный, нестандартный... «Я - нормальный», - набрал я на экране, закрыв Бобика в профайле, как только учитель нарисовал в журнале две пузатые десятки напротив наших фамилий. Болен отнял ладонь от лица, облизнул губы и написал: «Зато я не совсем» Я изумлённо распахнул глаза. Что он имеет в виду, неужели то же, что и я?! «Не надо меня ни о чём спрашивать, - быстро застрочил он, - забудь! Я не смогу объяснить... Да ты не поверишь. Решишь: я издеваюсь, или шизофреник, или сам сойдёшь с ума!» Дитер красноречиво взглянул на меня и развёл руками. Прозвенел звонок. Все заперли в папки своих Бобиков и разошлись в разные стороны. - Ты идёшь, Берни? - позвал Гвидо. Я отмахнулся от него, словно от назойливой мухи, и побежал вслед за Дитером. - Ну, пожалуйста, - скулил я. - Мне же интересно! Впереди два выходных дня! Он молчал. - Я всё равно выслежу тебя! - воскликнул я, останавливаясь и по-детски топая ногой. Он развернулся и молниеносно впечатал меня в стену, приподняв над землёй. Мимо проплывали деловые учителя, туда-сюда сновали школьники... Никто даже внимания не обратил! А если эта горилла захочет меня убить! Глаза у гориллы были добрые, лишь в глубине прозрачной радужной оболочки зажигались и гасли ярко-рыжие всполохи. Никогда прежде не встречал такой реакции на искусственное освещение. - Даже не думай, - угрожающе прошептал Дитер. - Где Клаус и его шестёрки? - не выдержал я. - Я им не мамочка - не слежу, - ответил он, ближе наклоняясь к моему лицу. - Что ты сделал?! Как ты их уложил?! Я зажмурился, а когда открыл глаза - уже был на асфальте! Чёрт! Зачем я зажмурился!! Всё произошло за долю секунды! - Боже ж ты мой, какой любопытный, - выдохнул Болен и вдруг уткнулся носом мне в шею, рядом с ключицами. Я и не представлял, что это так приятно. Мы оба одновременно издали тяжкий стон и замолчали. Он медленно провел носом по моей коже, глубоко дыша и с силой втягивая воздух. Толпа продолжала методично двигаться мимо нас. Дитер был выше многих, и вместе со стеной замечательно скрывал меня от любопытных глаз, в конце концов, мало ли с кем обжимается Болен в свободное время. Между тем он приоткрыл рот и неуверенно лизнул моё горло. - Ах, - плохо соображая, простонал я. - Ещё. Он тихо зарычал, обхватил его губами и зубами, легонько прикусил и, нехотя оторвавшись, посмотрел на меня. - Вот видишь, - прошептал он. - Я слишком опасен. Нам нельзя общаться... - Мне не кажется ЭТО опасным. Мне нравится, - ответил я. - Сумасшедший малыш, - нежно сказал он и опустил меня на негнущиеся ноги. - Не ходи за мной - хуже будет, - строго добавил он. Куда уж мне? После его прикосновений все мои части тела горели и таяли, словно лёд. Я прижался спиной к стене и закрыл глаза. Когда я снова открыл их - Болена не было.
мм по части языка - читается вполне легко, только мне почему-то напомнило такой среднебюджетный перевод американского романчика. То есть - иногда слово не то, иногда орфография хромает. Описание жизни-действий-эмоций хорошее, как только дело касается интима - начинается что-то странное. Между тем он приоткрыл рот и неуверенно лизнул моё горло. Он тихо зарычал, обхватил его губами и зубами, легонько прикусил такой неуверенный дядька-оборотень нарисовался в моем воображении который за раз может обхватить зубами человеческое горло, пусть это и горло мальчишки-дохляка=)
мне кажется, здесь перебор с изображением субтильности Вайдунга - малыш Берни, должный, кажется, выглядеть просто хрупким девочкоподобным подростком, получился таким мальчиком-инвалидиком, тупеньким, слабеньким и убогоньким. Аж как-то страшно за него. Вообще, в описании героев надо быть осторожным - вот назвали Дита пару раз гориллой, и так оно и запомнилось. Так что у меня теперь четкая ассоциация - заморыш-недокормыш Берни и гориллоподобный здоровяк Дитер. Хорошо, если у других не так=) по поводу фактов - насколько я знаю, в Германии не было десятибалльной шкалы школьных оценок. Ворд появился только в 83-м году, а здесь говорится о 79-м или восьмидесятом. Немецкий подросток не назвал бы собачку Бобиком - понятно, что ничего страшного в этом нет, но эти факты отбивают кусочки от общей реалистичности. Ну и как-то кажется, что автор несколько неловко чувствует себя с компьютерами - как можно бобика запереть в папку?=)
В целом неплохо, немного неуверенно, немного неправдоподобно, немного слишком-по-детски-легко-и-просто, но все же от прочтения фика остается приятное теплое ощущение няшности и витания в облаках=)) Я думаю, можно попробовать найти бету, и тогда все будет просто замечательно.
Да. Сколько?
Сообщение отредактировал Mokashima_Rinu - Среда, 11.02.2009, 15:14
По поводу романчика: ну да это вроде как плагиат на Сумерки. Берни такой субтильный, потому что в оригнале героиня такая же))), вот он собсно от нее и перенял)))
По поводу Ворда: ААААА! Автор, действительно, слегка загнул))))) - плохо он разбирается в Ворде! Чёрт.
А действие происходит в наши дни - забыла упомянуть ((( И горло нельзя обхватить покрепче, иначе Диди увлечётся и перекусит)))))))))) Рину, посоветуйте, пожалуйста, где найти бету. Была бы благодарна. Может, возьмёте меня на поруки?
И выкладывать ли дальше??
Сообщение отредактировал Babe - Среда, 11.02.2009, 15:25
XDD у меня уже есть одно веселое дитя, которое начинает вопить и требовать внимания, стоит только отвлечься=) Если обещаете не стать вторым таким же, то - с удовольствием.
Вот я такая типа хитрая - так ненавязчиво предложила найти бету и так быстро согласилась XDD надо было поломаться для виду =) дальше? Конечно, выкладывать! Совершенства не достигнуть сидением в углу, деланием ничего и боянием высказаться=)
Вы спрашиваете? Конечно, я не собираюсь мучить свою бету)) Только вот мне надо узнать "правила общения' с бетами, как связываемся?мы на ты?)) вобщем условия. Подсказки со стороны очч важны, иногда глаз замыливается и автор не может знать всё на свете.
естессна XD правила общения просты - не хамить, не ругаться, не вести себя плохо-бла-бла-бла но вам это вроде не свойственно тебе XDD 354722689 - моя аська http://vkontakte.ru/id3596895
в общем, лучше всего в аську я из нее практически не вылезаю
Да. Сколько?
Сообщение отредактировал Mokashima_Rinu - Среда, 11.02.2009, 16:41
